Снаружи было по-прежнему солнечно и безлюдно.
— Интересно, — сказал я, оглядываясь вокруг в поисках отдыхающих, — а где же наши друиды?
— После обеда у них солнечный душ, — объяснила Вероника. — Обычно сидят на пляже и ловят солнце.
— Как это ловят? — не понял я.
— Увидишь, — усмехнулась Вероника. — Ты в плавках? Тогда, айда загорать!
Загорать, так загорать. Дело неплохое, особенно если это не мешает заданию.
Пансионат располагался невдалеке от Оки и к пляжу вела утоптанная дорожка, петлявшая среди сосен. Взявшись за руки как два пионера, мы понеслись в сторону пляжа и вскоре увидели сквозь деревья сиявшую ртутным отблеском широкую реку.
Пляж, пестреющий разноцветными деревянными зонтиками, оказался почти пустым. Если, не считать наших друзей друидов и давешнюю пожилую пару.
Друиды расселись рядком возле воды и, выставив руки к солнцу, блеяли одну из своих песен. Балахонов своих они так и не сняли, отчего походили сейчас вереницу снопов.
— Это они так солнце ловят? — спросил я вполголоса.
— Руки — это ветви, ладони — листья, — пояснила Вероника.
— А ноги, должно быть, корни, — догадался я, увидав как друиды курнают голые пятки в набегавшие волны.
Верховный друид был здесь же, только он не ловил солнце, а прятался от жары под одним из зонтиков. При нём, разумеется, был и Чёрт. Обливаясь потом, телохранитель мрачно глядел на реку, не решаясь снять пиджака и обнаружить тем самым кобуру и ствол.
Вероника сбросила босоножки и, взяв их в руки, понеслась по горячему песку. Я побрел следом, любуясь её легкостью и какой-то особой спортивной грацией.
Добежав до свободного зонтика, Вероника сняла с себя тунику и, уложив её вместе со шляпкой и очками на скамью, подошла к воде. Я встал посреди пляжа, заворожённый её юным упругим телом, едва прикрытым бирюзовыми лоскутами купальника. Если бы кто-то следил за мной в этот момент, то спалил бы меня в два счета. Не мог даже трижды счастливый муж так пялиться на свою жену! Я взял себя в руки и продолжил путь, насвистывая арию тореадора и с видимым безразличием глядя по сторонам.
Краем глаза я увидел, что Чёрт тоже пялится на Веронику самым возмутительным образом. Даже капюшон Джоддока повернулся в сторону моей дорогой супруги. Только зелёное братство продолжало петь свою бесконечную мантру и ловить ладонями солнце. Похоже, никто не заметил моего конфуза, и я успокоился.
— Сережа, беги сюда, — крикнула мне Вероника. — Вода — просто чудо!
Она наклонилась и, зачерпнув пригоршню, метнула в меня сноп вспыхнувших на солнце брызг. Несколько капель упали мне на лицо и гавайку. Если бы не пистолет, засунутый сзади в брюки, я бы лихо разделся, с гиком вбежал в прохладную воду, окунулся бы с головой и поплыл на перегонки с Вероникой, взвивая руками целые волны. Словом, я бы сделал много приятных глупостей, если б не этот злосчастный пистолет.
— Дорогая, — закричал я. — Ты же знаешь, врачи запретили мне купаться. Я лучше посижу на песочке.
Вероника посмотрела на меня с изумлением, но вовремя спохватилась. Она махнула мне рукой и изящно нырнула в воду.
Я сел под зонтик и начал прокручивать варианты захвата курьера. Интересно, кто он такой, Сохатый? Похоже, не из блатных. Иначе, что-нибудь на него бы нарыли. Эх, знать бы заранее, один он приедет или с кодлой?
Вероника вынырнула на поверхность и поплыла к средине реки, высоко выбрасывая быстрые руки. Я обернулся к друидам. Чёрт все также глядел в сторону плывущей среди волн Вероники. А вот Джоддок с кем-то разговаривал по мобиле. Много бы я отдал, чтобы услышать этот разговор! Оставалось надеяться, что наши неусыпно пасут эфир в районе пансионата. Нужно было лететь в номер и срочно связаться с конторой.
Я вышел из-под зонтика и рьяно замахал Веронике:
— Ника, солнышко, мне пора принимать лекарство!
Не знаю, расслышала она или нет, но развернулась и поплыла к берегу.
— Что случилось? — спросила Вероника, выходя из воды. Она тяжело дышала и по её коже, переливаясь на солнце, стекали на песок целые ручейки.
— Джоддок только-что говорил по мобиле, — коротко сообщил я. — Твои эфир слушают?
Вероника кивнула.
— Тогда, айда в номер, может быть, уже есть новости.
— Думаешь, курьер?
Я пожал плечами, и мы пошли собирать вещи. Вероника не стала одеваться, решив высохнуть по дороге. Она лишь подхватила свою тунику, шляпку и очки. Я, как верный оруженосец, взял её босоножки и побрёл следом. Когда мы поравнялись с Чёртом и Джоддоком, Чёрт, все ещё пялясь на Веронику, засиял улыбкой. Лучше б он этого не делал! Оскал нильского крокодила был бы куда приятней. Однако, я нашел в себе силы вежливо поклониться, и мы зашагали в сторону пансионата. Позади нас «зелёное братство» снова заголосило свою унылую песнь.