Шли молча. Все мои попытки заговорить Зондер пресекал нетерпеливым жестом руки. Он явно к чему-то прислушивался. Наконец, он остановился и замер. Теперь уже и я услышал монотонный далёкий скрип.
— Вешка, — нарушил молчание Зондер. — Стало быть, идём верно.
— А не проще, по компасу? — спросил я, массируя ушибленный нос.
— Стрелка здесь чудит, — пояснил Зондер, — а всякие там навигаторы, так те, вообще с ума сходят. Одним словом, Лес! Мы то, местные, приладились на свой манер, по вешкам ходить. У каждого свои. Мы их по голосам разбираем.
За разговором мы прошли ещё метров пятьдесят и источник звука стал слышен отчётливо. «Голос» у вешки был неприятный и заунывный, точно кто-то раз за разом скрёб по стеклу.
— Мы их «тёщами» зовём, — точно угадав мои ощущения, пояснил Зондер. — Скрипит, конечно, противно, зато, не заблудишься.
Вскоре нашлась и сама «тёща». К шесту, вбитому в землю, был приделан кусок фанеры. Этакий флюгер с трещоткой. При каждом повороте устройство издавало протяжный скрип и щелчок.
Зондер остановился рядом с вешкой и, достав из кармана блокнот и карандаш, принялся делать какие-то пометки, глядя по сторонам. Я склонился над его плечом и увидел на разлинованном листке довольно примитивный чертёж поляны. Рядом со значками деревьев стояли какие-то цифры и стрелочки. Некоторые из них Зондер зачёркивал и исправлял.
— Что это? — спросил я, совершенно не понимая его намерений.
— Лес меняется, — скупо пояснил Зондер.
— Что значит, меняется? Листья, вроде зелёные.
— При чём тут листья?! — произнёс Зондер с некоторым раздражением. — Вот эта лещина, к примеру, в прошлый раз была в десяти шагах от вешки, а теперь до неё все пятнадцать. А с того края ещё веселее: сосну возле пригорка, видишь?
— Нет, — честно признался я.
— Вот и я не вижу, — вздохнул Зондер. — А неделю назад она там была. Я её заприметил, потому как, макушка у неё обломанная.
— Может, спилил кто? — предположил я.
Зондер не ответил. Он размашисто зачеркнул нарисованную сосну и убрал блокнот.
— Ты, мистер, привыкай уже к местной специфике, — произнёс Зондер, поправляя на плече ружейный ремень. — Я ведь с тобой только до Яшкиной поляны иду. А там, дальше, не только деревья пропадают. Там, много чего случается.
Сказав это, Зондер зашагал прочь от вешки, держась правее едва заметной тропинки. Я поспешил за ним и, раздираемый любопытством, спросил:
— А что это за поляна такая? Почему Яшкина?
— Известное место, — проскрипел Зондер. — Здесь Яшка Трубач первый листик нашёл. С него всё и началось.
— И что же, там такого случается, на поляне на этой?
— Разное болтают, — не оборачиваясь буркнул Зондер. — Кореш мой, Колька-Клещ, тот, динозавров видел.
— Динозавров?! Это здесь то, в Сибири?! А Колька этот, не сказочник?
— Не знаю, — не сбавляя шага ответил Зондер. — Теперь не переспросишь. Сгинул Колька ещё по весне. Ушёл в Лес и, с концами. Говорят, подсел на «три листика». А таких Лес к себе забирает.
Какое-то время мы шли молча, думая каждый о своём. Лес начал светлеть и вскоре за деревьями замаячила поляна, пёстрая от разнотравья. Издали послышался знакомый скрип и щелчки.
— Колькина «тёща», — пояснил Зондер. — Клещ эту куртину первым нашёл. Мы тут «листиков» сотни две нащипали.
Две сотни! Я сделал нехитрый пересчёт и присвистнул. Зондер тем временем деловито осмотрелся вокруг и, наконец, махнул мне рукой.
-Эй, мистер, — он протянул руку, показывая куда-то вниз и в сторону. — Глянь-ка, сюда.
Я подошёл и сосредоточенно уставился туда, куда показывал сталкер. Мать честная! «Листики»! Прямо под кустом дикой малины пристроилось семейство симбиотов. Я насчитал восемь особей.
— Есть во что собирать? — спросил Зондер, доставая из своего рюкзака плоский чёрный контейнер.
— Есть. Но, я, собственно, не за этими. Мне нужны те, что с пятью листками, — напомнил я.
Зондер только вздохнул и покачал головой.
— Не пойму я вас, столичных. — сказал он, опускаясь на корточки перед «листиками» и, открывая контейнер. — Кто-то удавиться готов за каждый корешок. А тебе, вишь ты, не надо. Интересно, зачем тебе пятилистники, да ещё и с бутоном? Ты сам то, часом, не из легавых?
Я неопределённо пожал плечами и ничего не ответил, наблюдая, как Зондер с трепетной аккуратностью очищает упругие корни «листиков» от земли и укладывает растения в контейнер, предварительно обернув их во влажную марлю. Корни, почуяв тёплую плоть, пытались присосаться к пальцам Зондера, но грубая кожа сталкера не поддавалась.