Веня засиял, и сквозь недельную щетину на его щеках проступил румянец.
— Да, Веник, сильно, — покивал давешний мой знакомец. — Особенно про каплю коацерватную. Как раз вчера ты был именно в таком состоянии.
Сидевшие за столом дружно оживились.
— А я говорил, не надо было в водку кетчуп мешать, — встрял в разговор ещё один разночинец, одновременный обладатель лысины и саженной бороды, — «Кровавой Мэри» им, видишь ли, захотелось!...
— Баловство всё это, — пробасил худой мощный интеллигент в крестьянской косоворотке, — глумление над благородным продуктом. Водочка должна быть чиста как слеза младенца. А от этих ваших экспериментов один только понос и томление духа...
Среди этой творческой перепалки Веня, наконец, заметил меня.
— Серж! — воскликнул он. — Какими судьбами?! Господа, это Сергей. Сергей Карельцев, — представил он меня.
— Вы из наших? — дама подняла вуалетку. В её взгляде читалась надежда.
— Нет, нет, господа, — пояснил Веня. — Сергей Александрович представляет то заведение, в котором я имел счастье трудиться в последние годы.
Не знаю, что Веня наплёл собратьям по перу про нашу контору, только стол напротив меня мгновенно расчистили от хлебных крошек, и на освобождённом месте тотчас возник разовый стаканчик, до края заполненный портвейном. Обе принесённые бутылки сейчас же пропустили по кругу, торопливо и щедро разливая нектар по разномастной посуде. Поэты с жадным любопытством ждали от меня тоста. Ничего не оставалось, как поднять стаканчик и произнести торжественно, как благую весть:
— За поэзию! И за лёгкость пера!
Апологеты рифмы одобрительно загалдели. Кто-то похлопал меня по плечу. Все наперебой норовили непременно чокнуться со мной, из-за чего на столе заалели многочисленные винные пятна. Я понял, что принят в сообщество поэтов и теперь надо было незаметно смыться, пока меня не попросили прочесть что-нибудь на память.
Я кивнул Вене на дверь и мы, спотыкаясь о расставленные ноги, вышли в коридор.
— Ты чего припёрся, старик? — добродушно спросил меня Веня, когда мы оказались в сумраке коридора. — Нет, я рад, конечно, ты не подумай.
— Ты что-нибудь знаешь о проекте «Василиск»? — начал я с главного, опасаясь, что нас могут в любой момент прервать.
— Ну, ты и вспомнил! — изумился Веня. — Это ж, когда было?!
— Давно, Веня, давно, — подтвердил я. — Меня интересует всё о симбиотах.
Мне показалось, что Веня вздрогнул.
— Что именно? — уже другим тоном спросил бывший слипер и покосился на кухонную дверь.
— Профессор Полянский, — пояснил я. — Что за опыты, какова цель, чего добились, и всё в том же духе.
— Посмотрел бы в архиве, — вздохнул Веня. — Стоило ко мне через всю Москву пилить?
— Я бы посмотрел, — сказал я, теряя терпение. — Только после того, как лет тридцать тому назад исчез этот ваш Полянский, исчезли и почти все данные по симбиотам.
— Вот как, — усмехнулся Веня, — исчезли, значит? Знаешь, а может, и к лучшему.
— Поясни, — потребовал я, немало удивлённый таким оборотом. — Есть чего опасаться?
— Опасаться?! — неожиданно вскинулся Веня. — Да мы с помощью этой дряни чуть было третью мировую не начали. Полянский, он ведь одержимый был. Он пытался создать такое, что перевернуло бы весь мир вверх тормашками. Ядерные бомбы, лазеры — всё это детский сад. Ему нужно было завладеть этим.
Веня постучал себя костяшками пальцев по лбу.
— Мировое господство?! — покивал я. — Узнаю почерк нашей конторы.
— Именно, именно, — горячо подтвердил Веня.
— И что, это возможно? — спросил я с искренним интересом.
Веня пожал плечом.
— Не знаю, — откровенно сказал он. — Во всяком случае, то, чего мы добились, сулило многое. Ещё бы годика три-четыре...
— Что же помешало?
— Когда Союз развалился, тему нашу, к удивлению, не закрыли, — углубился в прошлое Веня, — но из-за «бугра» стали шастать в контору всякие мутные личности. Президент наш тогдашний из кожи лез, выставляя напоказ все секреты.
— Открытое общество, — кивнул я. — Либеральные ценности, помню, помню.
— Так вот, — продолжил исповедь Веня, — начали эти личности подбираться и к «Василиску».
— Тут-то наш профессор и дал дёру, — вставил я. — И прихватил при этом совсекретный архив. А не мог он с этими личностями за кордон-то махнуть?
— Не похоже, — горячо возразил Веня. — Упёртый он был, идейный. Да и америкосы, будь у них такой козырь, нас бы прессанули уже, будь уверен!