— А чего конкретного вы добились? — попытался уточнить я. — Ну вот ты, к примеру? Ты же ведь слипер?
Веня снова покосился на дверь.
— На мне и ещё на троих Полянский и обкатывал симбиоты, — полушёпотом продолжил Веня. — Это — квази-растения такие, их вывели искусственно.
— И как это работает?
— Понимаешь, старик, симбиот — это, растение-паразит. Если его подселить к человеку... — начал было Веня, но тут с кухни послышалась очередная декламация. Судя по голосу, читала дама в вуалетке, и читала что-то трагическое.
Мы ретировались в прихожую и Веня продолжил, понизив голос до полной приватности:
— Так вот, если симбиота ненадолго приложить к коже, то он тут же закрепится и пустит корни.
— Вот так? — я достал фотку Смаги и показал слиперу.
Веня схватил фото и ошалело уставился на него.
— Откуда это? — спросил он, явно волнуясь.
— С далёких Уральских гор, — туманно ответил я.
— Но этот человек мёртв, — Веня всё ещё жадно рассматривал фото.
Симбиот не мог его убить. Физически он не причиняет вреда носителю. Скорее наоборот, лечит кое-какие болячки. Заботится, так сказать, о хозяине. Мне, например, астму вылечил.
— Верно, не симбиот его укокошил, — подтвердил я. — Этот тип сам себя порешил. Вскрыл вены.
— Вот как?! — вздохнул Веня и вернул мне фотку. — Не смог, значит, жить изменённым.
— Не смог, — подтвердил я, пряча фотку в карман.
— А я ведь, знаешь, — сказал вдруг Веня, — тоже чуть умом не поехал. Такой космос открылся, мама не горюй! Хорошо, что пил я тогда изрядно. Это и спасло. Да ещё и стихи писать начал.
— Этот перед смертью тоже в стихи ударился, — вспомнил я кровавые строчки на кафельной тюремной стене.
— Да, ну?! — в глазах Вени вспыхнул уголёк литературного интереса. — Посмотреть бы.
— Как-нибудь пришлю, — пообещал я. — А пока что скажи мне: кроме Полянского эту тему кто-нибудь поднять мог? Ну, ученики там, коллеги?
— Нет, нет, — убеждённо замотал головой Веня. — Полянский был крайне замкнут и недоверчив.
— Фотография, что я тебе показал, сделана три дня назад, — произнёс я, — значит кто-то, Венечка, тему поднял!
Наступила пауза. Веня молча мотал головой и смотрел на меня, как на приведение.
— Этого быть не может, — сказал он наконец. — Когда Полянский исчез, вся группа, все, кто работал в проекте, пытались спасти, сохранить симбиоты. Ничего не вышло! В течение месяца погибла вся колония, сорт за сортом.
— Значит, не все погибли, — подытожил я. — А что именно делали симбиоты с твоим сознанием?
На лице Вени появилась на миг гримаса, как если бы разболелся зуб. Видимо, воспоминания были не так уж, приятны.
— Ты же знаешь, я слипер, — сказал наконец Веня. — Могу копаться в чужих мозгах. Если меня стимулировать, то я смогу это делать на любом расстоянии.
— Например, наркотики, — подсказал я.
Веня кивнул:
— Наркотики, конечно, дают эффект, — подтвердил он. — Но симбиоты гораздо круче! В девяностом, хоть я и был совсем ещё пацаном, отвечал за Ближний восток. Мне легко давался арабский, и я держал связь с дюжиной шишек из местных элит. Про Тарика Азиза слышал?
Я веско кивнул, припомнив, что этот персонаж был в своё время правой рукой самого Саддама Хусейна.
— Так вот, — продолжил Веня зловещим шёпотом, — накануне вторжения в Кувейт, мне дали команду, чтобы я обработал Азиза: тот должен был уговорить Хусейна не делать глупостей.
— Так ведь, не уговорил же?! — не удержался я.
— Не уговорил, — согласился Веня, — но Азиз резко выступил против вторжения! Если бы не наши тогдашние либералы, мы бы и Хусейна обработали! Глядишь, и не было бы и не Ливии, и ни Сирии...
С кухни послышались аплодисменты и через секунду в проёме возникла физиономия одного из поэтов.
— Веник, вы где зависли? — послышался хриплый голос, — Лерочка чудный сонет прочла, да и водка киснет.
Я понял, что мне пора. Того, что я услышал от Вени, было вполне достаточно. Я наскоро попрощался с бывшим слипером и ушёл по-английски.
Глава 3 Тень Василиска
Москва, 13 апреля
Половина следующего дня пролетела впустую и не принесла новостей. После беседы с Самошкиным я решил связаться и с остальными слиперами. В моем списке их оставалось четверо. И здесь меня постигло неожиданное фиаско.
Первый из четверки, Арон Самуилович Грабкин, личность в наших кругах почти легендарная, покинул этот мир за неделю до моего визита к шефу. Узнав об этом факте от вдовы покойного, я искренне огорчился. Во-первых, Арон Самуилович, хоть и зол бывал на язык, персоной слыл колоритной. А ещё он был старейшим из слиперов, а потому мог знать и побольше, чем Веня Самошкин.