Вторым, а точнее второй, в списке значилась Гущина Тамара Семёновна. Её создатель наградил слиперским даром, должно быть, по ошибке. Это была вздорная малоинтеллигентная особа. Она с завидной периодичностью заявлялась в контору с намерением устроить скандал по поводу своей пенсии. Едва прослышав о её появлении, в бухгалтерии все поголовно глотали валидол и молились на портрет президента. Тамара Семёновна была громогласна и материлась с виртуозностью грузчика, отчего возле бухгалтерии собиралась изрядная толпа любопытствующих. Отведя душу, и добившись копеечной прибавки, Тамара Семёновна победно хлопала дверью и пропадала на пару месяцев.
Когда я набрал номер Гущиной, мне ответили почти сразу. Однако, узнав, кто я и откуда, Тамара Семёновна хлестко обматерила меня и бросила трубку. Поняв, что разговора не состоится, я вздохнул с облегчением.
Оставались двое: прибалтка Марта Бернатавичюте и украинец Ковтун. Прибалтийка с непроизносимой фамилией отпала сразу. Она с конца девяностых не выходила на связь, и я сомневался, была ли она жива. Слиперы редко дотягивают до шестидесяти, а уроженке Шяуляя Марте Бернатавичуте, должно было стукнуть, судя по документам, семьдесят два.
Ковтун был жив и обитал в стольном граде Киеве под совершенно другой фамилией. Как я выяснил, бывший слипер регулярно получал причитающуюся ему пенсию посредством электронного перевода. Однако, связаться с пенсионером Ковтуном я не смог, хоть и приложил к тому немало усилий. Мои письма и звонки он не удостоил ни единым ответом. Ехать же в «незалежную» на встречу со слипером было совершенно невозможно из-за сложившейся в последнее время обстановки.
Не удалось мне также разыскать и сотрудников, работавших с гражданином Полянским. Кто-то умер, кто-то уехал из страны ещё в конце девяностых. А кто-то и вовсе растворился на просторах распавшейся империи, не оставив решительно никаких следов.
Потратив несколько последующих дней на бесплодные поиски, я приуныл. Тем более, что у уральских коллег дела шли также безрезультатно: никаких зацепок по проклятому симбиоту!
Однако, я зря сетовал на судьбу. Не прошло и недели, как эта капризная барышня явила мне очередной знак...
Москва. Улица Мельникова. 20 апреля 8.20 утра.
Весна никак не хотела спешить в столицу. За серым маревом облаков едва угадывалось мутное пятно солнца. По озябшим бульварам семенил дождь. Аля накинула на голову капюшон и вышла из подъезда на улицу. За плечами болтался рюкзак с учебниками, но она шла сейчас не в школу. Ей предстояло что-то более важное и нужное. Она не знала, что именно. Но она твёрдо верила: сегодня особый день, может быть самый важный день в жизни. Рукам стало холодно, и она спрятала их в карманы куртки.
Возле клуба «Seven» стояли какие-то люди. Клуб был ночной и сейчас наверняка уже не работал. Аля знала это, так как жила совсем рядом. Было непонятно, зачем здесь эти люди, почему они так шумят и почему одеты так странно: на всех были короткие чёрные кожанки и чёрные брюки, заправленные в высоченные ботинки. Але стало вдруг страшно, особенно, когда один из чёрных людей закричал что-то и высоко поднял руку. Все вокруг него тут же вскинули руки и стали тоже что-то кричать. Это было похоже на какую-то странную игру. Но игру неприятную, от которой всё холодело внутри.
Чёрный человек снова что-то крикнул в толпу и ему передали что-то длинное, похожее на палку. Приглядевшись, Аля поняла, что это флаг. Человек развернул его, и все снова вскинули руки и закричали. Флаг был большой, красный с чёрным изогнутым крестом посредине. Аля видела такие в учебнике истории. Это был нацистский флаг. Чёрный человек с флагом вышел на средину улицы и зашагал, высоко поднимая ноги, в сторону центра, к Таганке. Остальные быстро построились в шеренгу и замаршировали следом, разбрасывая брызги из грязных луж.
Встречные машины яростно сигналили, объезжая шеренгу чёрных людей, но они и не думали уступать улицы. Это был их город. Пока только сегодня, пока только раз в году.
Аля шла следом. Она не знала, зачем делает это. Но какая-то сила неумолимо влекла её за этой чёрной шеренгой. На обочине, возле дороги Аля увидела большой камень. Он был тяжёлый, грязный. Но Аля зачем-то подняла его. И когда она ощутила его холодную шершавую плоть в своей руке, она уже знала, что будет дальше. Она поправила сбившийся с плеча рюкзак и прибавила шага.
«Московский комсомолец» от 21 апреля
Вопиющий инцидент произошёл вчера утром недалеко от Таганской площади столицы, где была запланирована акция неонацистов по случаю для рождения Гитлера. Толпа молодёжи, вооружённая палками и камнями, напала на группу фашиствующих молодчиков и жестоко избила их. По словам лидера нацистов Алексея Белого полтора десятка его сторонников получили травмы различной тяжести. Один из них скончался в отделении реанимации, куда был доставлен с места событий.