Танин школьный друг внес свой голос в хор уговаривающих их сделать эту покупку. Он сказал:
— Нужно занять денег. Не бойся, это дача, это не автомобиль. Дача — это солидно!
— А деньги? — спросила убитая Таня.
— Не бойся, я тебя научу занимать деньги.
Друзья деньги одолжили. Таня завела амбарную книгу, в которую скрупулезно вносила фамилии, даты и суммы, одолженные и возвращенные. Через три года все долги были выплачены.
С лета 1968 года для Гердтов началась дачная жизнь в собственном доме! В даче жили они сами, Танины родители и ее дочка. Разместиться такой компании в двух комнатушках было очень сложно. В начале 1970-х было принято общее семейное решение расширить их дачное владение. Зиновий Ефимович уезжал с театром в длительные гастроли во Францию. Таня предложила переделать гараж в жилую комнату. Им все равно было неудобно пользоваться, так как он был развернут воротами в противоположную сторону от внешнего забора. Гердт поехал в аэропорт, а Таня поехала на кирпичный завод. Был найден и строитель по имени Ваня. Ваня был, безусловно, настоящим строителем, так как трезвым его Таня не видела ни одного дня. Гердта она предупредила в день отъезда, что берется за стройку в его отсутствие при одном условии:
— Когда ты вернешься, ни одна твоя фраза не будет начинаться со слов «надо было».
Положа руку на сердце, у Зиновия Ефимовича были поводы к таким словам. Оконную раму купили из неликвидов, потому что других на складе просто не было. Потом ее долгое время приходилось тщательно утеплять перед зимним сезоном, пока в начале 1990-х не появились стеклопакеты. Если посмотреть внимательно на потолок построенной комнаты, получившей статус «спальни», то можно заметить, что ни одна дощечка вагонки, из которой он сделан, не имеет одинаковых стыков.
Следующее расширение произошло через несколько лет. Гердт только что вернулся из поездки в Японию. На все деньги, полученные на гастролях, он купил новейшую аудиотехнику. Он был меломаном и обожал слушать и классическую музыку, и джаз в высококачественном звучании. В Москве такая техника была большой редкостью. По приезде был приглашен прораб по фамилии Виталинский, очень популярный в поселке, весьма поэтическая личность, этакий Остап Бендер. Ему объяснили, что от него требуется, и прораб озвучил сумму — пятнадцать тысяч. Таня предложила продать мебель красного дерева. Эту мебель привезли из Ленинграда в таком плачевном состоянии, что рабочие, разбивавшие ящик с этим «кладом», долго говорили, что подобный хлам можно было найти и в Москве. Однако, мастерство приглашенного мастера-краснодеревщика сотворило чудо: гарнитур выглядел великолепно, настолько хорошо, что Гердт продавать его наотрез отказался:
— Будем продавать японскую технику.
Требования Виталинского и определили ту сумму, которую Гердты хотели получить от продажи стереосистемы. Покупатель был найден быстро. Гердты впервые тогда столкнулись с богатыми советскими людьми, получив от этого и первое потрясение. Пришел невзрачный человек с небольшой барсеткой, в которую как раз поместились пятнадцать тысяч. На них и была сделана пристройка к дому.
Гердт, несмотря на больную ногу, обожал гулять по поселку. С ним рядом шел кто-то либо из соседей, либо из многочисленных знакомых, приезжавших из Москвы в гости. Он был заядлым грибником. Доезжал на машине по просеке до ближайшего грибного места и отправлялся по грибы. Однажды его взял с собою в лес Твардовский, о чем Гердт много лет вспоминал с гордостью.
Долгое время Гердты приезжали на дачу только на выходные дни и в праздники.
Между тем, в театре Образцова постепенно копились противоречия между его художественным руководителем и ведущим актером. Сергей Владимирович крайне болезненно воспринимал чужой успех у публики. На гастролях с «Необыкновенным концертом» он не мог устоять за кулисами, когда раздавались аплодисменты труппе, переходящие в овацию при появлении Гердта с куклой. Образцов выскакивал на сцену, стремясь распространить аплодисменты, предназначенные Гердту, на себя. Зиновий Ефимович не стеснялся выражать при Образцове свое мнение относительно того, что в театре творческий застой, нет развития, актеры не растут, довольствуясь многочисленными гастрольными поездками. Дело дошло до того, что их вместе вызвали в Министерство культуры. Образцов поставил вопрос ребром: «Или я или Гердт!» Однако Гердт и в мыслях не держал встать на место Образцова. Выйдя из начальственного кабинета, он попросил у секретарши чистый лист бумаги и ручку и написал заявление об уходе.