Генрих побаивался собеседования. На всякий случай даже пошел и сосчитал колонны у Большого. Оказалось — восемь. Но о колоннах его не спросили.
Беседовал с ним сам ректор института Георгий Павлович Францев. Он спросил, читал ли Боровик книгу Тарле «Наполеон». Генрих ответил утвердительно и даже с облегчением: книгу он прочитал совсем недавно.
— А вы случайно не помните, как начинается это произведение? — с легкой усмешкой поинтересовался ректор.
Боровик процитировал очень близко к тексту. Францев был удовлетворен. Но собеседование на этом не закончилось.
— Чем вы еще интересуетесь в жизни?
— Музыкой. Театром.
— Почему именно театром?
— Родители работают в театре. Отец — дирижер.
— Ну, о музыке я вас спрашивать не буду. Wir sind gute Leute aber schlechte Musikanten. Кстати, что я сказал? Переведите. У вас в документах написано, что вы знаете и немецкий…
— Немного знаю.
— Так что я сказал?
— «Мы хорошие люди, но плохие музыканты».
— Неплохо. А если я вас спрошу, откуда эта фраза? Ответите?
И снова повезло абитуриенту из Пятигорска. Он обожал Чехова. И не было никакого труда вспомнить, что слова эти произносит в «Вишневом саде» гувернантка Шарлотта Ивановна, немка по происхождению.
Францев был не только доволен, но даже и несколько удивлен. Произнес добрые напутственные слова. Так Генрих Боровик был принят в МГИМО.
В 1952 году был покорен и МГИМО: Генриху вручили красный диплом. На практику он попал в редакцию газеты «Комсомольская правда». Его приятель Борис Стрельников работал в международном отделе газеты и предложил отправить заявку в ЦК КПСС на перевод Боровика в штат газеты на постоянную работу. Но тут всплыл дедушка, умерший в лагере, в результате чего штаты газеты оказались заполненными и места для еще одного литсотрудника не нашлось. Зато ему повезло с редакцией журнала «Огонек»: там решили не задавать молодому журналисту лишних вопросов и взяли Генриха техническим секретарем международного отдела. Не слишком заманчивая должность, но, как потом выяснилось, отличный плацдарм для дальнейшего профессионального роста.
Главным редактором журнала тогда был поэт Алексей Сурков, лауреат двух Сталинских премий, который, впрочем, вскоре был избран первым секретарем Союза писателей СССР. Понятно, что непосредственной журналистской работой он не занимался, все дела вел его заместитель Борис Сергеевич Бурков. Бурков был высоко профессиональным журналистом. Всю войну он бессменно работал главным редактором «Комсомолки». Ну а после «Огонька» — главным редактором газеты «Труд», а затем в течение 10 лет председателем правления АПН.
В редакцию «Огонька» по-свойски заходили замечательные писатели: Симонов, Полевой, Михалков, Андроников.
Коллеги очень тепло отнеслись к самому молодому журналисту своего отдела. Потом Боровик говорил, что с местом первой работы ему повезло. «У «Огонька» было несколько преимуществ перед газетами, что я осознал позже. Во-первых, там не было новостей. В нем господствовал очерковый жанр, а это — уже почти литература. Кроме того, официально он не считался органом ЦК КПСС. И ему позволялось не столь казенно, как в газетах, писать, в частности, о международных делах». Генрих стал печататься в журнале. Вначале сочинял расширенные подписи под фотографиями, потом вместе с замечательным мастером фотографии Дмитрием Бальтерманцем сделал несколько интересных фотоочерков. Вскоре Боровик становится литературным сотрудником, а потом и спецкором международного отдела «Огонька». С 1954 года молодого журналиста начали отправлять в международные командировки. Боровик сразу же проявил интерес к «горячим» точкам, видимо, сказалось его восхищение военными корреспондентами и кинооператорами. Оглядываясь назад, Генрих Аверьянович с гордостью говорит, что «горячие точки» стали его «основной специализацией». Его тянуло туда, где было горячо, рискованно, но и безумно интересно. Именно там на его глазах творилась живая история XX века!
Быстро выявилась и вторая особенность таланта молодого журналиста: он писал не о политике, а о людях, попавших в определенные обстоятельства благодаря этой политике. Этим его очерки резко отличались от стандартного журналистского стиля середины 1950-х годов.
На пятилетие КНР он приехал вместе с Бальтерманцем, они первыми показали Китай в жанре фотоочерков. Потом из них получился большой альбом «Сто дней в Китае». На следующий год Генриха отправили во Вьетнам. Страна только начала приходить в себя после кровопролитной, но победоносной войны с Францией.