— Вот, смотрю на тебя, Саша, и думаю, чего ты сюда повадился, — начал тот.
— Интересно, азарт будоражит кровь, — ответил Котов.
— Думаешь выиграть?
— Если бы не думал, то вряд ли сюда бы ходил.
— Ладно, когда сядем играть, я так сделаю, что ты обязательно выиграешь.
Постепенно подтянулись завсегдатаи клуба, пошла игра с переменным успехом. После нескольких конов сдающий перемешал колоду, ловко разбросал по две карты играющим. Котову пришло на руки семнадцать очков. Это самое неудачное сочетание: очень легко получить перебор на следующей карте, но и шансов выиграть с такой суммой очень мало.
Именно в этот момент Саше подмигнул его новый знакомый. Тот понял, что надо будет прикупать карты. Но до этого была очередь этого самого опытного игрока. Он подряд взял семь карт. Такого в реальности не бывает, у него наверняка перебор. И действительно, тот сбросил карты на стол.
— А теперь мне, — сказал Котов. Банкомет кинул ему карту. Это был король, то есть у него на руках оказалось заветное «очко». Шахматист выиграл довольно крупную сумму. После игры он подошел к этому самому картежнику.
— Как это получилось?
— Здесь, Саша, я гроссмейстер.
Он не жульничал, он запоминал последовательности карт после предыдущего кона. Больше в этот клуб Котов не ходил.
Друзья посовещались и решили больше с Савицким в преферанс не играть. Так и распалась на время компания преферансистов.
Поселок «Советский писатель», конечно же, занимал особое социальное положение. Это проявлялось во многом, и в мелочах, и в большом. Например, для организации продовольственного снабжения членов ДСК поселок был прикреплен к Гастроному на площади Восстания, и с любой дачи можно было сделать письменный продуктовый заказ, который выполнялся через неделю. За поселком был закреплен день доставки заказов — понедельник, — который неукоснительно соблюдался. В понедельник к вечеру, к семи часам, в поселок приезжали два автомобиля-«каблучка» марки «Москвич», заполненные разнокалиберными картонными коробками с писательскими заказами. Они ездили по участкам загадочными маршрутами, не подвластными уму и воображению обычных жильцов. Тем не менее наиболее заинтересованные жители знали, что машины уже в поселке, пока в конце Средней или Восточной аллеи, но вскоре доедут и до них. Хозяйки или домработницы выходили на дорогу у своих ворот и с надеждой всматривались вдаль, пытаясь рассмотреть движение бежевых «фургончиков». Наконец очередь доходила и до них. На участок вползал один из водителей-экспедиторов, Володя, Женя или Коля, таща в одной или в двух руках вожделенные коробки. Размер и количество коробок определялись объемом заказа. Заказ обычно состоял из простых «долгоиграющих» продуктов: круп, сахара, макарон, а также из сливочною и подсолнечного масла, сыра, вареной колбасы, хлеба, консервов с рыбой, сгущенным молоком, иногда курицы.
— Женечка, а чего-нибудь вкусненького нет? — неизменно следовал вопрос, и Женя, Коля, Володя гордо говорили:
— Ветчинка имеется, будете брать?
Такое предложение принималось с энтузиазмом, и водитель поощрялся одним-двумя рублями. Таким образом, улов с поселка составлял для них рублей 40–50, что по тем временам было вполне достойно. Получив заказ, хозяйка совала экспедитору листочек со следующим заказом, который должны были привезти через неделю. Иногда водитель советовал, что в него еще можно дописать и, провожаемый благодарностями и пожеланиями счастливого пути, гордо шел по дорожке к своему железному коню.
Понедельник был очень удобным днем для восполнения продовольственных запасов: за выходные в холодильниках и шкафчиках уже ничего не оставалось, поэтому еда приходила на дачи очень вовремя. Можно было заказать и бутылочку вина, водочки или коньячка. При этом не нужно было никуда идти, а тем более ехать. Молоко, зелень, овощи, яблоки, как правило, в поселок приносили жители соседних деревень, утверждая, что это только что собрано со своей грядки или получено из-под своей коровы. Потом одну из молочниц поймали на том, что в ее молоке оказались срезанные уголки от треугольных пакетиков явно не домашнего производства. Домашнее молочко стоило вдвое дороже магазинного, поэтому молочница была отлучена от пары-тройки дач, но быстро нашла других наивных простачков.
По мере вступления страны в период развитого социализма с едой становилось все хуже, что было явным свидетельством успешного движения по этому пути. Заказы постепенно скудели, сначала исчезал дефицитный продукт, потом и самый обычный. Если в начале 1960-х в заказе можно было запросто получить килограмм вяленой воблы, то потом вяленая рыба внезапно менялась на копченую, а в итоге исчезала и она. Та же участь постигала мясо и колбасы. И тем не менее заказы были отличным подспорьем для жильцов.