Аркадий выключил электробритву и покачал головой:
— Это особая статья, Андрюша. В сорок первом под Вязьмой отец пришел из боя на подбитом зенитками «ильюшине». На посадке машина загорелась. Вот-вот должны были взорваться баки. Люди к ней бросились и в первый момент в нерешительности остановились. А Староконь в самый огонь кинулся и вытащил его из кабины. С тех пор они всегда вместе. А после того как у Староконя семью в оккупации фашисты расстреляли, отец к нему и вовсе, как к родному, привязался. А меня дядя Тарас вместо няньки растил. И адъютантом успевал работать, и нянькой!
— Во-от как! — не сразу отозвался Беломестнов. — Ну и батя же у тебя! У него вся жизнь из героических историй.
— Не знаю,— вздохнул Аркадий.— Ты чего-то сегодня с утра высокоцарно выражаешься.
Андрей сделал стойку и стал привычными движениями молотить воздух.
— Высокопарно! — вскричал он. — Да какая же тут, к черту, высокопарность! Я лишь констатирую, какими героями были наши отцы. Разве нам дотянуться до них в нынешней размеренной аэродромной жизни?
— Давай поторопимся, — напомнил Аркадий.
Староконь медленно, заложив руки за спину, прохаживался по асфальтированной дорожке от балкона до решетчатой калитки и назад. На появившихся лейтенантов посмотрел критически, но тотчас же улыбнулся:
— Добре, хлопчики! Орлятами смотрите. Какие, право, молодые да свеженькие. Эх, где мои двадцать пять!
— Не прибедняйтесь, дядя Тарас, — повел бровями Аркадий,— вы сейчас еще иному двадцатипятилетнему фору дадите по всем статьям.
Староконь закряхтел и не ответил на шутку.
У пестрого шлагбаума, преграждающего путь в гарнизон, позевывая, топтался высокий черноволосый лейтенант с косо подбритыми височками и чуть горбатым носом. Небольшие усики над верхней тонкой губой оживляли его лицо с яркими черными глазами, У ног стоял клетчатый чемодан. К удивлению адъютанта, Аркадий и Беломестнов бросились к нему, как к родному.
— Серго, дружище, ты каким самолетом? Вечерним?
— Вечерним, — подтвердил лейтенант.
— А в гарнизон когда добрался?
— Уже после одиннадцати вечера.
Спохватившись, Аркадий сказал Староконю:
— Тарас Игнатьевич, это тоже наш. Третий по счету курсант-выпускник, назначенный к нам.
— Лейтенант Маджари, — представился офицер.
Староконь пожал ему руку.
— Жалко, что на наш торжественный ужин не попали.
— Он у нас застенчивый, товарищ майор,— съязвил Беломестнов.— Постеснялся в такое позднее время.
— Ну что же, — пропустив его слова мимо ушей, сказал адъютант.— Вы тут побалакайте, а я зараз пойду пропуска вам оформлю.— И Староконь скрылся за дверью проходной.
— Кто это? — поинтересовался Серго, пожимая своим однокашникам руки.
— Адъютант командующего, — ответил Андрей. — Приехал бы вчера пораньше, мы тебя за торжественным ужином и самому бы командующему представили.
— Скажи какая жалость, — вздохнул Серго,— значит, мой стакан цинандали остался нетронутым? Вот так мне и везет как утопленнику. Однако мой дедушка Шалико всегда полагал примерно так: не надо говорить о том, что прощло. Надо говорить о том, что будет.
Аркадий примирительно взял его за локоть.
— Ну ладно, ладно, Серго. Твой дедушка — великий мудрец. Но, если признаться по совести, нам было неловко, что ты остался в одиночестве. Как провел вчерашний день?
— Ты хочешь сказать — ночь, — поправил Серго. — Чудесно выспался в комендантской гостинице.
Из проходной с белыми листками в руке вышел Староконь, строго сказал:
— Вот пропуска. Разбирайте их, хлопчики, и в кабинет генерала.
КЛЕПИКОВ СЛУШАЕТ
Уже немолодой, заметно располневший подполковник в расстегнутой желтой курточке-безрукавке потянулся пухлой в веснушках рукой к телефонной трубке и рассеянно ответил звонившему:
— Клепиков слушает. — Он был очень занят. На огромной поверхности письменного стола навалом лежали летные книжки, графики учета боевой подготовки, плановая таблица полетов на завтра, которую он ожесточенно обсуждал с придвинувшимися к столу начальником штаба полка, лысоватым коренастым подполковником, замполитом Болотовым, спокойным белокурым майором.
— Командир,— говорил Болотов негромко и увещевающе, — лейтенанту Петушкову не надо планировать высотный полет. Рановато еще. Он нам на инспекции всю обедню испортит.