— Это Олег. — Галя показала на парня в пиджаке.
— Он самый, — сдержанно кивнул тот и взял с низенького столика на трех ножках журнал «Крокодил».
— Какие молодцы! Какие умники! — не обращая внимания на Олега, радостно говорила Галя. — Позвонили, разыскали, пришли! Чай будем пить, торт лопать. Вы будете рассказывать, я буду слушать. Потом я буду рассказывать, вы — слушать.
Олег, уткнувшийся в журнал, недовольно заерзал в кресле. Такая «развернутая программа» его, видимо, не очень устраивала.
— Галочка, это что же, и на танцы не попадем?
— Успеем, — беспечно ответила она и принялась разрезать в картонной коробке торт. — Надюшенька, с розочкой?
— Восьмой час, между прочим! — И Олег приподнял руку с часами. — В кино не пошли, на танцы опоздаем.
— А кто виноват? Ты же не предупредил, что придешь. А я гостей ждала. Дорогих гостей.
Парень хмыкнул:
— Дорогих!.. И сколько я, между прочим, еще должен буду ждать?
От этих слов мне стало не по себе.
— Если так не терпится, можешь пойти один.
— Что значит один? — Олег потрогал узел ярко-желтого галстука. — Странно рассуждаешь, между прочим. Я же к тебе пришел. Специально. И приглашаю, между прочим, на танцы тебя. А не кого-то.
— Спасибо, Олежка. — Галя качнула каштановыми кудрями и даже ладонь к груди приложила. — Ценю внимание. Олежка, у тебя сигареты не кончились?
— Целая пачка. Только начал, между прочим.
— А ты купи все-таки еще. Прогуляйся до гастронома. И не очень спеши. Вышагивай, как солдат королевского караула у лондонского дворца. Не видел по телевизору этих роскошных молодцов?
— Ох, Галчонок, дождешься ты у меня! — Олег поднялся с кресла. Я невольно отметил, что он высок и статен. Парень насмешливо добавил: — Не купить ли для такой уважаемой компании чего-нибудь, между прочим, крепенького?
— Перебьемся! — в тон ему ответила Галя. — Но если уж готов сорить деньгами, то купи, между прочим, и коробку спичек себе.
Хоть и здорово его поддела Галя и это было по-настоящему смешно, только все равно я даже не улыбнулся. До улыбок ли! Галочкой называет. Она его — Олежка. Сидит как у себя дома, на танцы приглашает. Ясно: друга завела. Противный какой-то. Одно и повторяет как попугай: «Между прочим, между прочим». Пижон несчастный! Пижон-то пижон, а ей, наверно, мил. Хотя и подсмеивается. Может, про Валеру ничего говорить не нужно? Живет, мол, работает…
Олег надел черный кожаный пиджак и сказал:
— С дорогими гостями на всякий случай прощаюсь.
Когда дверь захлопнулась, Галя молча распечатала пачку чая и насыпала его прямо в чашку.
— Плоховато у нас с посудой. Был чайник, да Марина кокнула без меня… Вот, — обведя взглядом комнату, добавила Галя, — живем здесь с Мариной. Не ссоримся. Тепло. Солнышко по утрам. Радио слушаем. Марина в раскройном цехе работает…
Мне подумалось: Галя все это говорит, чтобы не говорить об Олеге. Видимо, ей было неудобно за него, что так расфранчен, неприветлив и важен.
— А ты тоже в восьмом классе учишься? — словно радуясь новой теме, обратилась она к притихшей Наде.
— В восьмом. Только в другой школе.
У меня сжалось сердце: когда мы шли сюда, у Нади было совсем другое настроение. Это все Олег. А следовало ли нам вообще приходить?
— Молодежь! — встрепенулась Галя. — Что-то закисли, смотрю! Ну-ка, рассказывайте, что стряслось? Поссорились? Бориска, признавайся: обидел Надю?
— Что вы! — вступилась за меня Надя. — Боря никогда не обижает меня. Даже смешно.
— Это я знаю, знаю, — улыбнулась Галя и налила в мой стакан заварки. — Бориска у нас рыцарь. Не чета некоторым…
О ком она подумала? О Валере или о своем пижонистом Олеге? Все-таки, видимо, имела в виду моего брата, потому что следующий Галин вопрос был о нем:
— Как поживает Валерий?
Мы встретились с Надей глазами. Будто спрашивали друг у друга — говорить? Наше замешательство тотчас насторожило Галю. Но подумала совсем о другом:
— Не бойтесь, — она сдержанно засмеялась. — С нервами у меня полный порядок… Он женился?
Теперь не сказать было невозможно. И все же я тянул. Сказала Надя. Проговорила, не поднимая глаз:
— С Валерием большое несчастье.
— Что с ним? — Нож в руке Гали звякнул о блюдце. Она тревожно повторила: — Что с ним?..
Галя слушала, уронив бессильные руки перед собой, ни разу не прервав наш сбивчивый, некороткий рассказ. Лишь в конце, когда Надя сказала о том, как Валерий порвал, а затем вновь склеил фотографию, она медленно из стороны в сторону замотала головой и выдохнула, как стон, как боль, что накопилась в ней: