«Стой! Нельзя! — закричала в его голове Т'а. — Вернись».
Клант остановился и оглянулся. Тропа исчезла, горы оказались далеко, а А — са прямо у него на глазах распадалась цветным дымом, довольно растягивая губы в усмешке.
«Я же сказала не сходить с тропы!» — зарычала драконесса и тяжелой тушкой упала блондину на плечо.
— И что теперь? — спросил Клант, видя, как все вокруг стремительно меняется.
Куда делась трава, камни, сама земля? Всюду выжженное поле, где не видно ни единого признака жизни.
«Не знаю…» — тяжело вздохнула драконесса.
Клант пожал плечами и пошел вперед, сам не зная на что надеясь.
Ничего вокруг не менялось. Даже когда диск солнца над головой начал ощутимо припекать в макушку, а ноги заболели от необходимости то лезть в гору, то спускаться по не самым пологим склонам, ничего не изменилось.
— Странное место… — пробормотал киашьяр, не позволяя себе думать о плохом.
Т'а ему не ответила. Драконесса обвила одним крылом шею Кланта и коротким горячим плащом повисла на его спине. Блондин был ей благодарен хотя бы за то, что голубенькая не смела вцепиться в него когтями.
— Солнце… — простонал киашьяр. — Оно выжигает все живое здесь, да? — Онтвета не последовало, да он ему и не был нужен. — Не самая приятная ситуация. Похоже обычным путем отсюда не выбраться. Только если кто‑то выведет… Но кто? Богини сами сюда заманили…
Ему хотелось остановиться, сесть на выжженную землю и посидеть какое‑то время, переводя дух.
Сколько он так идет? Час? Два? Может и больше. Странно, раньше киашьяру удавалось несколько дней легко преодолевать самые сложные переходы и не испытывать из‑за этого усталости, а тут…
«Это место высасывает магию, — сообщила драконесса вяло. — Постепенно, но неотвратимо. Если не можешь идти, то хотя бы не садись. Как только ты опустишься на эту землю, то встать уже не сможешь».
— А ты? — уточнил Клант.
«И я… — отозвалась Т'а на удивление спокойно и тихо квакнула. — Все плохо. Богини и правда не помогут. Будут просто наблюдать».
— А кто‑то может помочь? — вычленил из слов голубенькой искру важного Клант.
«Теоретически, — не очень уверенно отозвалась драконесса. — Должен быть кто‑то родной. Кто‑то близкий по крови».
Легард хмыкнул и пошел дальше, рассуждая вслух:
— Ну позвать же я могу. Хотя бы просто так.
Т'а ничего не ответила, лишь вяло дернула когтем на свободном крыле.
— Эй! Кто‑нибудь! — крикнул киашьяр. — Тут грустно и не очень хорошо… Да воняет вообще‑то! Есть кто живой?! Ау!
Он шел и кричал, а когда устал потешаться над собой и ситуацией, то тихо запел, вспоминая те песни, что слышал в прошлом. А напевая, стал вспоминать и другое…
— Стоит попасть в такую передрягу, чтобы понять, как же раньше все… — он вздохнул, — было хорошо. Лесс. Брат. Вира. Эмма. Отец… Ох, как бы хотел все вернуть и разыграть иначе. И знать бы…
— Знать бы что? — раздался рядом звонкий голос.
Глава 12
«Студент должен соблюдать дисциплину как на занятиях, так и в конспектах»
Справочник в помощь студенту магической академии
«Гениальность стихийна!»
Приписка на полях
Клант обернулся и не сразу поверил, рассматривая тонкую излишне серьезную для ее лет девочку. Сколько ей? Пять? Шесть? Волосы — медовые кудри, а глаза знакомые, ярко — голубые.
— Так чтобы знать? — повторила девочка и прищурилась. Знакомо так. Как любила щуриться Эмма. Неосознанно.
«Она настоящая? Или еще одна игра богинь?» — нерешительно спросил киашьяр у драконессы.
Та долго молчала, перед тем как медленно развернуть крыло и ответить нерешительно: «Я не знаю. Но это не творение богинь. Может порождение этого места? Земля здесь любит играть в игры не меньше, чем взбалмошные женщины».
— Привет, — присев на корточки, Клант протянул девочке руку. — Меня зовут Клант, а тебя?
Девочка моргнула, дернула себя за плотно свернутое колечко волос, но руку вперед протянула и невесомо пожала пальцы, серьезно ответив:
— Когда я появлюсь на свет, вы назовете меня Элин.
Клант, как девочка за секунду до этого, моргнул и нерешительно улыбнулся:
— Ты…
— Однажды стану, — сказала девочка строго. — Пойдем.
Они долго шли, петляя по выжженной земле. И теперь та уступала, давала пройти, отпускала.
— Мне пришлось измениться, — произносит Элин все так же серьезно, — чтобы спасти маму. Она сильная, но она пила воду там, у реки. И все забыла, когда прошла тропой. — Девочка вздохнула. — Она сильная, но здесь тяжело, а ей — особенно. У мамы есть я и это сложно.