Одри с трудом сдержала хищную улыбку. Вот это подарок судьбы! Под нажимом мадам Фермэ Жюль отсылает Мими, и теперь, возможно, красотка переключит свое внимание на этого самого Жана. А Жюль останется с ней, с Одри! И они вместе проведут несколько замечательных дней на побережье, как она и мечтала!
Покончив с кисточкой винограда, Одри поднялась в свою комнату и приготовила все для пляжа. Когда она спустилась вниз, Милен как раз уезжала. У соседнего дома стоял черный лимузин мсье Роше. Одри издали видела, как Жюль помог Мими сесть в машину, поцеловал ее на прощание, и вскоре автомобиль скрылся в облаке пыли.
Одри сделала вид, что вытряхивает песок из босоножек, и подождала, когда Жюль поравняется с ней. А когда он оказался достаточно близко, подняла голову, улыбнулась и сказала:
— Как жарко! Пойдем купаться.
К ее радости, Жюль не заставил себя упрашивать.
На пляже она скинула свой белый халатик и осталась в том самом купальнике, который мечтала продемонстрировать Жюльену. Это было бикини цвета морской волны, которое не столько скрывало, сколько подчеркивало прелести юной наяды. К своему удовольствию, Одри заметила, что в этот момент Жюль вздрогнул и отвел глаза. Значит, она понравилась ему, просто он боится признаться в этом даже себе самому!
Еще никогда Жюль и Одри не проводили так много времени вместе, как в этот день. Ни тогда, когда была жива Софи, которая привозила маленькую Одри в гости к семейству Фермэ, ни тогда, когда Жюль приезжал в дом Дюшансе и брал Одри с собой на прогулку.
Они загорали, купались, плавали наперегонки… Одри уже почти не вспоминала те годы, когда у нее не было настоящих летних каникул. К тому моменту, когда Жюль увез ее от Берты, она практически разучилась плавать. Но теперь Одри посещала бассейн и не намного уступала Жюлю, рассекая волны с непринужденностью дельфина.
После обеда они гуляли по берегу и вспоминали случаи из прошлого. Жюль рассказывал смешные истории о своих друзьях и сотрудниках, а Одри — о своих приятелях, с которыми училась в лицее, и о своей репетиторше, с которой занималась рисунком и живописью. Она взяла с собой этюдник и, когда Жюль после очередного купания блаженно растянулся на песке, попросила разрешения сделать с него набросок.
— Мне надо тренироваться, мадам Тати дала задание на лето, — соврала она. На самом деле ей просто хотелось иметь настоящий портрет Жюльена. Не то, что она рисовала по памяти.
— Пожалуйста, если хочешь, — безразлично пожал плечами Жюль и удобно устроился на песке под жадными солнечными лучами. — Только побыстрее, а то я обгорю.
Одри, дрожа от волнения, достала из ящичка черный мелок и принялась воспроизводить на бумаге контуры тела человека, который заставлял ее сердце биться чаще. Его мускулистые руки, длинные ноги, сильный торс, непринужденная поза… Набросав основные линии, она принялась прорисовывать черты лица: блаженно прикрытые глаза, смоляные брови, тонкий прямой нос, высокие скулы, чувственные, красиво очерченные губы… Блики играли на волосах цвета воронова крыла, упрямая челка мокрыми прядями падала на лоб…
— Ну как, готово? — Жюль приоткрыл один глаз и приподнялся на локте. — Дай посмотреть.
— Нет, у меня не очень хорошо получилось. Я же только учусь. — Одри засмущалась и быстро закрыла этюдник.
— Тогда пойдем одеваться, и я свожу тебя в город. — Жюль поднялся и стряхнул с себя песок. — Там красиво. Много живописных мест. Знаешь, все эти причалы, рыбацкие домики, старинные улочки… Да, еще церковь то ли XVI, то ли XVII века.
Одри была в восторге. Экскурсия, которую устроил для нее Жюль, была замечательна сама по себе. Но то, что Жюль безо всяких уговоров повез ее туда, стало настоящим подарком судьбы! Сандрин перед отъездом проводила их до машины и одобрительно посмотрела вслед: сегодня она была довольна своим сыном.
Они оставили машину на стоянке и пошли бродить по городу пешком. Одри жадно слушала рассказы Жюльена о небольшом рыбацком поселке, со временем ставшем одним из самых престижных курортов Ривьеры, делая один набросок за другим: старый дом с оранжевой черепичной крышей и когда-то белыми стенами с осыпавшейся штукатуркой… Десятки крыш, с высоты холма похожих на выводок утят, стремящихся к воде… Толпа туристов в разноцветных майках и шортах, разглядывающих старинную колокольню…
— Ты не устала? — спросил Жюльен, когда Одри закончила очередной рисунок и вытерла пот со лба.
— Не очень, — соврала Одри. Ей совершено не хотелось домой.
— А мне кажется, что мы оба порядком утомились и проголодались. А ты еще и испачкалась, — возразил Жюль, достал платок и осторожно вытер со лба Одри цветные полосы, которые нечаянно оставили ее влажные пальцы, перед этим державшие мелок. — Здесь неподалеку есть летнее кафе. Пойдем?
От этого невинного прикосновения на глаза Одри чуть не навернулись слезы. Жюль так трогательно заботится о ней… Вот здорово!
— Пойдем, — кивнула она.
Они расположились на открытой террасе кафе, совсем близко от моря. Одри умылась в дамской комнате, расчесала волосы, освежила легкий летний макияж и пошла к своему столику, посвежевшая и похорошевшая. Мужчины в кафе провожали ее восхищенными взглядами, а их спутницы обиженно поджимали губки.
От внимания Жюля не укрылось то впечатление, которое его подопечная производит на окружающих. Он почувствовал укол какого-то неприятного чувства, которое не сразу смог определить словами.
На мгновение ему захотелось, чтобы юбка, из-под которой виднелись стройные загорелые ноги Одри, была длиннее, а вырез тонкого топа — скромнее, и вообще, надо было научить ее носить свободные бесформенные балахоны, черт его дернул привить ей вкус к изящно сидящей одежде!
И откуда у нее эта плавность движений? Кто научил ее так ходить? Он вспомнил тот день, когда они сказали «прощай» Замшелой Берте. Как малышка беспомощно ковыляла в своих ужасных красных туфлях! Нет, наверное, это была совсем другая девушка. Казалось, даже табачный дым кафе обтекает Одри, боясь нарушить гармонию ее шагов. Одри подплыла к столику, и Жюль вскочил с места, чтобы отодвинуть для нее стул.
После ужина они медленно брели вдоль берега к тому месту, где оставили машину. Жюль повесил на плечо этюдник Одри на широком ремне, Одри задумчиво вертела в пальцах камушек, подобранный у моря.
— Как здесь красиво… — сказала она, любуясь сонным солнцем, медленно опускающимся в волны Средиземного моря. Ты знаешь, я так ждала этой поездки!
— Будешь хорошо учиться — на следующие каникулы опять сюда приедешь, — машинально ответил Жюль.
— О Господи! — Одри остановилась, размахнулась и со злости зашвырнула камушек далеко в море. — Жюль, открой глаза, я уже не ребенок! Хватит обращаться со мной, как со школьницей! Пока ты жил своей жизнью, девочка выросла, и мне не нужны твои конфетки за хорошие оценки.
Жюльен опешил. Он совершенно не ожидал такой реакции и теперь изумленно смотрел на Одри, порозовевшую от гнева. Наконец он оправился от удивления и, спокойно глядя Одри в глаза, спросил:
— Тогда что? Что тебе нужно?
Одри мгновение колебалась. Она на секунду опустила ресницы, глубоко вздохнула, потом подняла голову и решительно шагнула к Жюльену, выпалив:
— Вот что.
И прильнула губами к его губам, обвив загорелыми руками его шею.
Жюльен окаменел. Все его мускулы напряглись, губы сжались в струнку, и видно было, что он решает непосильную задачу: как вырваться из ее объятий, при этом не оттолкнув девушку, — ведь это противоречило его воспитанию. Наконец он просто отвернулся и процедил:
— Прекрати.
Одри отшатнулась. Лицо ее залила густая краска стыда. Боже, что она делает! Несколько лет тайной мечты и надежд, борьба разума и чувств, желание скрыть свою любовь и кричать о ней во весь голос, жгучая ревность и вера в то, что однажды Жюльен ответит ей взаимностью, — все, все было в этом поцелуе, а он…
Жюльен отвернулся от нее, Жюльен не принял ее, Жюльен не ответил на ее поцелуй, и теперь Одри стояла как оплеванная, желая провалиться сквозь землю сей же миг.
Она развернулась и бросилась бежать.
— Этого еще не хватало, — вздохнул Жюльен и быстрым шагом пошел вслед за Одри.