— Заткнись.
— А я вот не был. Если не считать свиданкой, оргии во Франции времён… как же имя это забавной девчонки? Хм-м, не могу вспомнить.
— Мария-Антуанетта? — предположила Глория.
— Нет, ошибочка. Кажется, её звали Жанна. И фамилия ещё какая-то рыбная… Любовница кого-то из ваших бесконечных Людовиков. Вас людей так много, так сложно запоминать имена.
— Мадам де Помпадур.
Эйнли просиял.
— Она самая.
Говорить им вроде как было не о чем. Их интересы — археология и захват мира — слишком разнились.
— А ведь книга могла попасться не мне. Тогда ты бы продолжал находиться в заточении.
Эйнли посмотрел на неё так, как смотрят на несмышлёных, но очень милых детей.
— Не могла.
— То есть это было вписано в мою судьбу?
— Судьбы не существует, только вселенская предопределенность.
— Разве это не то же самое? — спросила Глория. Эйнли под столом скрестил их ноги так, чтобы они касались друг друга.
— Первое — результат деятельности какого-то бога. Второе — никем и ничем не контролируемое нечто.
— Мне всегда было интересно — есть ли то, что ты не знаешь?
— Конечно.
— Например?
— То, что мне не интересно, — скучающе ответил Эйнли, как будто даже говорить об этом он считал излишним.
— А остальное?
— Я вижу вселенскую предопределённость, если ты об этом.
Это было как-то слишком. У Глории кружилась голова от того, что её собеседник (и, возможно, любовник) знал всё и обо всём.
— То есть ты знаешь, что я скажу следующее.
— Я узнаю, если захочу узнать, — поправил её Эйнли, — но веселее просто разговаривать с тобой и узнавать в процессе разговора.
Глория накрылась меню.
— У меня заболела голова.
— Да, это непросто для людей. Ваши мозги очень слабые.
Официант уже в сотый раз кружил вокруг их столика.
— Давайте самое дорогое в двух экземплярах, — просто сказал Эйнли.
— У тебя есть деньги? — решила перестраховаться Глория.
— Нет. У меня есть необработанные бриллианты.
Ну естественно!
— Ты не можешь расплатиться в ресторане необработанными бриллиантами.
— Почему? — он совершенно искренне удивился.
— Не знаю. Просто потому что так нельзя.
— Хм, ну тогда мы просто уйдём.
— Я так и думала.
— Тебя это расстраивает.
— Нет, — ответила Глория. — Но ты мог бы заплатить на самом деле.
Эйнли вздохнул.
— Это их проблемы, что они не принимают необработанные бриллианты. Останутся без оплаты.
— Возвращаясь к нашему разговору… — Глория набралась смелости. — Ты знаешь, будет ли у нас секс сегодня?
— Знаю. Но тебе не скажу.
Они что-то ели. Там вроде бы были устрицы и лобстеры и какое-то мясо. Но Глорию это волновало в меньшей степени. Она смотрела в глаза Эйнли, в которых зрачок то становился по-змеиному вертикальным, то по-кошачьи расплывался во всю склеру.
— Если это какая-то уловка…
Эйнли закатил свои демонические глаза.
— О вселенский ужас, славная моя, нельзя быть таким невротиком. Ты же ходишь к доктору?
— Хожу. Твоими стараниями.
— Вот и ходи чаще… Я здесь исключительно в увеселительных целях.
— Но почему именно я?
— Благодарность? — предположил Эйнли. — Могу я быть благодарен человеку, снявшему с меня многовековое проклятье.
— Там ещё моя сестра была, — напомнила Глория.
— Стейси не в моём вкусе.
— У тебя есть вкус?
— Конечно, — с гордостью ответил Эйнли, отпивая вина. Губы у него уже стали фиолетовые. — Я, например, всегда вербовал только умных людей.
— Но меня ты не завербуешь? — уточнила Глория.
— Нет. Говорю же, я здесь исключительно в увеселительных целях.
— Секс со мной принесёт тебе больше боли, чем удовольствия.
— Тем интереснее.
— Любишь боль? — хмыкнула Глория.
— Люблю новые впечатления, — сказал Эйнли.
— То есть Маркиза де Сада и графа Мазоха ты как-то пропустил.
Эйнли сморщился и чуть не выплюнул вино.
— Оба — глупцы отменные. Ничего не смыслили в разврате.
— А ты, стало быть, смыслишь.
— Секс — не моя основная фиксация, но если нужно…
— Нужно для чего?
— Некоторых людей, — пояснил он, — представь себе, нужно соблазнять телом, а не новыми знаниями, как тебя.
— А люди тебе нужны для?..
— А вот это уже не твоё дело, славная моя.
***
Глория не видела никакой вселенской предопределённости, но знала, что сегодня у них будет секс. Она только надеялась, что всё будет не так как во сне. Без лишней крови и шматков мяса.
Из ванной Глория вышла совершенно обнажённой. Стесняться перед демоном — глупо. Её тело было покрыто защитными татуировками на семьдесят четыре процента. Студенты всегда принимали её за свою, когда видели чернила. Эйнли же тихо зашипел, увидев масштаб катастрофы.