Последняя мысль меня вдохновляет, и я спускаюсь к обеду.
Зал, в котором семья Фадель по обыкновению трапезничала, был баснословно роскошен.
Просторный. Высокие потолки. Помпезные люстры из венецианского стекла (об этом я знала от прислуги, с ней сдружилась и перешептывалась втайне от членов семьи), мозаика, эксклюзивная плитка, удивительной красоты растения. А в позолоченных и вертикальных клетках, расставленных по углам зала, давали о себе знать суетливые какаду.
Мне казалось, что я сижу где-то на вилле в Бразилии в обществе королевских особ. Сказка, в которую я попала, не должна ни в коем-случае исчезнуть и растаять. За неё я буду бороться.
Пусть я и не сильно торопилась к столу, однако нам прилично пришлось ждать отца. Всё было подготовлено и сервировано, но еду никто не думал подавать без него.
За столом нас уже было трое. Место во главе, разумеется, предназначалось хозяину этого дома. Я сидела по одну сторону, напротив меня устроились мать и сын.
Солор делал вид, что меня не существует и сидел, с умным видом погрузившись в огромный телефон. Маргарита Витальевна доброжелательно мне улыбалась. Вот только улыбка не трогала её глаз. Они загадочно поблескивали и практически не отрывались от меня.
- Как тебе платья? Всё ли подошло?
В первый день моего пребывания жена папы сделала мне очень богатый подарок. Заказала целый гардероб людям, у которых их семья одевается.
Через три часа, не больше, вся моя комната была завалена новыми вещами. Чего уж там только не было! Горничные радостно пищали и с удовольствием помогали мне разобраться с коллекцией одежды.
Маргарита Витальевна строго запретила мне что-нибудь дарить прислуге, но я это сделала. Взяв с них обещание помалкивать.
Вещи хорошо мне подошли, и я решила переносить их все, чтобы окончательно разобраться, что мне подходит, а что нет.
Мне нравилось, как прилегала дорогая ткань к моей коже. Казалось, вместе с этим повышается и моя самооценка, и гордо расправляются плечи. Я дочь миллиардера и должна это принять, а не благородно отказаться от своего статуса в угоду родственничков.
- Всё село идеально! Спасибо, Маргарита Витальевна.
На миг Солор поднимает на меня глаза.
Послышались быстрые шаги, и в зал вошёл отец. Лощёный, холеный. С уверенной улыбкой на губах. Серый деловой костюм ему невероятно шёл. Белая рубашка. Галстук оттенка темного красного вина. Ничего лишнего.
По записям матери я знала его возраст. В сентябре ему стукнет пятьдесят девять. Но даже в своём возрасте он был свеж и подтянут.
Я гордилась им про себя. Мой папа очень красив. Но высказывать свои восторги – боялась, так как была наслышана о его характере.
Он шагает вдоль длинного стола мимо жены и сына, огибает край и подходит ко мне. Мы: Солор, Маргарита Витальевна и я – совершенно ошарашенными наблюдаем за ним и нисколько не понимаем его мотивов.
Оказавшись около меня, отец подхватывает мою руку, подносит к губам и целует, как самую большую драгоценность. Пронзительный взгляд серых глаз заставляет поёжиться.
«Что происходит?» - думаю я, а Фадель старший, улыбнувшись мне, забрасывает вопросами:
- Дочка, как твои дела? Как самочувствие? Легко ли проходит акклиматизация? – встав спиной к жене и сыну, он по-отечески сжимает мою ладонь в своих руках, смотрит действительно с участием и заботой. Мне бы радоваться, но темные тучи набегают слишком быстро. Солор сверлит меня взглядом, а его мать не знает, куда денься от стыда и унижения.
Глава 13.
Николь
Мне приходится сделать над собой усилие, сглотнуть, прочистить горло, а потом ответить:
- Я чувствую себя прекрасно… - отсчитывается всего лишь доля секунды, как добавляю: - отец. Спасибо.
Улыбаюсь сдержанно и тепло.
- У тебя неплохое здоровье, Николь, - констатирует, как факт, Ибрагим, выпустив мою руку и шагая к своему креслу-стулу.
Развернувшись ко мне и наклонившись вперед, он обхватывает его спинку ладонями:
- Завтра в шесть будь готова. Полетишь со мной на встречу с немцем. Знание языка есть, вот и займешься переводом, - страх в моих глазах, вызвал у отца улыбку, - не бойся, с нами будет постоянный переводчик. Возникнут проблемы, он заменит тебя, - выпрямившись, деловито жестикулирует руками.
На языке моём вертелись: и вопросы, и неуверенность, и возражения, но я прикинула в голове, что ожидает от меня услышать Фадель-старший, и с готовностью отозвалась:
- Я сделаю всё, чтобы оправдать твоё доверие, папа, - улыбаюсь ему и затем опускаю глаза на свои бедра, покрытые льняной салфеткой.