— Тяжёлое было детство у вас, дядя Дима.
— Нет, трудовое. Зато я вырос крепкий и здоровый. А почему? Да потому что поднялся на всём своём, а не на покупном, куда напихали одной отравы. Вот и тебя надо кормить не сникерсами, а картошкой с салом!
— Я сало не люблю, как и сникерсы.
— Подрастёшь, полюбишь.
— Ну, а чипсы-то иногда можно?
— Чуть-чуть, я и сам люблю похрумкать перед телеком.
Дядя Дима рассмеялся и покосился на Людмилу. Лучи заходящего солнца подсвечивали её волосы соломенного цвета, и они привиделись ему вдруг настоящим дорогущим золотом, которое он лицезрел пару раз, но не в поселковом магазине, а в райцентре, в ювелирном с огромными окнами. Хозяйка невозмутимо кухарничала, не обращая внимание на разговоры Димы и дочери.
— Но сало я всё равно не полюблю. Лучше вообще не вырасту.
Дима заулыбался, ему стало неясно, куда может завести невинный разговор с хитрой девчонкой, и он переключился на её мать:
— Мил, даже не представляешь себе, что я видел сегодня в новостях?
— Расскажи.
— Мы, пустобрюхи, за день съедаем столько пищевых добавок, что даже после смерти не разлагаемся! Прикинь, покойники лежат в земле как свежие огурчики! Вот бы посмотреть.
— Что ты несёшь! Глянуть на трупы? Тоже мне фантазёр нашёлся, выискал чем любоваться.
— Извини. Я не хотел.
— Выбрал время о таком говорить! — не унималась Мила.
— Дядя Дима, да вы настоящий маньяк.
— Всё молчу, вам не угодишь.
Гость перестал широко улыбаться, виновато посмотрел на Милу и, ухмыльнувшись уголком рта, добавил:
— Шутка юмора, извиняюсь.
— При ребёнке, пожалуйста, так больше не шути. У неё и так после известных событий психика неустойчивая.
— Ну, извиняй. Сама знаешь, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся.
— А вы служили в армии, дядя Дима? — спросила Алёнка.
Гость, увидев, что девочка заинтересовалась его судьбой, заулыбался и важно окинул взглядом хозяек:
— Да! Целых два года честно возвращал Родине долг.
— А где, рядом с домом?
— Я не ботаник и не какой-нибудь там мажор, я коптил небо на Северах. Воинская часть 44025, Республика Саха — Якутия, посёлок городского типа Тикси! Даже помню на зубок номер своего Калаша.
— Кто такой «Калаш»— это ваш конь или осёл? — спросила радостная Алёна, теперь она знала наверняка, что такое таинственное «п. г. т.» и неведомое для девочки «в/ч».
— Это АКМ: автомат Калашникова модернизированный, калибра 7,62 миллиметра!
— А я думала ослик, хотя на севере ослики-то не живут… да там же царство северных оленей!
— Точно, оленей, по юкагирски — илэ, там полно, все они с бо-ольшими рогами!
— Перестань! — Мила нарушила молчание и строго посмотрела на Дмитрия.
— Мама, это я во всём виновата!
— Ты тоже не ёрничай! Нашла ровесника, чтобы порезвиться!
— Обещаю, больше не буду. А про автомат можно спросить?
— Спрашивай, — разрешила мама.
— Дядя Дима, а как вас можно проверить, если вы сейчас номер автомата придумаете?
— Кто, я придумываю? Номер 1984 АМ 8480! Подожди, у меня есть доказательства!
Покрасневший Дмитрий полез в замызганную борсетку и скоро извлёк книжицу, смахивающую на паспорт.
— Вот он, мой военный билет, посмотри!
— А можно мне самой полистать, я его никогда не видела, а?
— На вот смотри и проверяй.
— Как всё удачно получилось, — обрадованно сказала Алёнка и дрожащими пальцами подхватила слегка шершавый документ.
Девочка внимательно листала книжечку с красной обложкой и наконец-то отыскала номер автомата Калашникова — всё совпало, память у дяди Димы оказалась отменная. Но самое важное, она разыскала то, из-за чего ей пришлось затевать весь сегодняшний концерт — номер воинской части, в которой служил мамин ухажёр, совпал с номером из адреса, указанного на старом конверте. Алёнке вдруг нестерпимо захотелось спросить у дяди Димы — служил ли с ним кто-нибудь из посёлка, но она испугалась, что сразу вскроется, к чему она клонит, оттого и не решилась.
Паузу прервала Людмила:
— Дима, а почему ты мне никогда не показывал свои армейские фотки?
Гость заёрзал на стуле:
— Да на что там смотреть-то, один снег десять месяцев и всё. Да и знаешь, фотика у нас в части нормального не было.