И всё же все вместе стали выяснять, что в самом деле произошло с. Кирой? Неужели рецидив? Неужели он позабыл, что бьется, что рвется и что сыплется? Что же Кира понимает и чего он хочет?
Подумав, обратили внимание на веник.
— Послушайте, а ведь малыш вовсе не о порошке думал, а о другом: ему нужно было рассыпать порошок не для того, чтобы увидеть, как он сыплется, а для того, чтобы подмести. Ему хотелось дела, работы. А так как взрослые для него никакого дела не придумали, а руки чешутся от желания помахать веником, — вот оно так и получилось. Ведь он видел, как работали взрослые во время уборки. Ему понравилось.
Действительно, он не хотел рассыпать, — он хотел подмести. Ну а для того, чтобы подмести, нужно было сперва рассыпать.
Он как бы подсказывал нам, взрослым: пора дать мне дело. Хотя бы маленькое, но дело!
Ребенок растет, всё время растет. И становится другим. Не таким маленьким, — несколько побольше. Не таким слабеньким, — несколько посильнее. И у него возникает желание проверить свои силы, применить свои силы. Как это важно, как это интересно, увлекательно — вглядываться в ребенка, замечать происходящие с ним — и в нем — перемены.
Это очень большой день в жизни ребенка, когда он впервые произносит слова:
— Я сам!
Практически труд малыша действительно не имеет никакого значения.
Но как велико его значение для будущего.
Ведь это только начало, иногда смешное, почти всегда милое и вместе с тем совершенно необходимое начало.
Что из того, что Кира рассыпал стиральный порошок?
Важно то, что он, Кира, хотел подмести.
Хвататься за ремешок было просто-напросто глупо.
Увы, как часто взрослые, даже любящие взрослые, хватаются за ремешок, потому что не умеют вглядываться в ребенка, не умеют его понять.
Сейчас его любят. Это так естественно — любить ребенка. Сейчас о нем заботятся — он не может обойтись без нашей заботы, он пропадет без нее. Но пройдет время, и он станет взрослым.
Каким же он тогда будет?
Чему научился еще в детстве?
Вот он, маленьким, сам рвался к работе, стремился помочь другим людям — матери, соседям. Он был добр и деятелен.
А над ним посмеялись.
Даже хотели наказать.
И всё потому, что не сумели его понять.
Как просто;- любить.
Как просто — наказать.
И как трудно — понимать, предвидеть.
Кира очень любит помогать, — это замечают все. Как хотелось бы, чтобы он не потерял в дальнейшем этого доброго желания участвовать в труде взрослых.
— Да он же просто мешает, — говорит мать и гонит его прочь.
— Зачем вы его гоните? — спрашивают ее.
— Это не имеет никакого значения, — отвечает она.?
Как часто произносят эти слова, когда речь идет о маленьких детях:
— Это не имеет значения…
— Что они понимают?…
Сейчас, возможно, многое действительно кажется совсем незначительным. Но это только в том случае, если не связывать сегодня и завтра, не понимать их диалектического единства.
Кира очень маленький мальчик.
И всё же он не только ест, гуляет, спит. Он еще что-то ищет, пробует, проверяет. Он делает «открытия». Он стремится понять. Он радуется и плачет. Каждый день приносит что-нибудь новое и что-нибудь уносит. Он прощается со старыми заблуждениями и открывает новые истины. Он — человек. К двухлетнему мальчику, понимая и чувствуя всю прелесть его возраста, всю безотчетность многих его поступков, нужно относиться серьезно, с уважением. В нем что-то созревает, решается. Одно, возможно, мимолетно, непрочно, не оставит следа. Другое, если ему благоприятствуют обстоятельства, может отразиться на всей жизни ребенка, выковать характер.
Как часто, однако, бывает, что серьезные раздумья о воспитании ребенка откладываются со дня на день, с одного года на другой. Успеется!
На днях отец Киры, геолог, уезжает в длительную командировку. Мать малыша, нигде не работающая, решила поехать вместе с мужем — отдохнуть, посмотреть новые места. Что будет с ребенком? Он останется у старой родственницы. Родители предвкушают, как эта одинокая пожилая родственница будет баловать Киру.
Когда мать открывает окно в комнате, она уводит мальчугана к соседям, чтобы он не простудился. Простуда — опасность явная.
А о жизни своего Киры у доброй старой родственницы, которая ему ни в чем не станет отказывать, родители говорят не только без опасений, но с улыбкой: