- Люблю Красную площадь. Там, всякий раз, понимаешь, что гордишься своей страной. Смотрю на храм Василия Блаженного – красота неповторимая. На века! Тоже наша гордость! И тут же вспоминаю, какую цену за эту красоту, заплатили ей создатели? Ты знаешь, что царь приказал их ослепить, чтобы они ненароком нигде не смогли повторить своё творение?
Ксюша посмотрела на Сашу. Саша устроился с другой стороны копны, и только его голова была почти рядом с Ксюшиной.
- Я не знал, - тихо сказал он.
- А ещё я люблю Арбат. Самая уютная московская улица. Там театр Вахтангова, и два маленьких кинотеатра. В одном идут только документальные фильмы. Но, самое главное для меня, зоомагазин. Я покупаю там рыбок для аквариума, корм для них и всякие водные растения.
Я очень люблю животных. Но папа позволяет держать только рыбок. Я решила, когда вырасту, у меня будут и кошки, и собаки.
Ксюша замолчала. Решила, что наговорила лишнее, и украдкой глянула на Сашу. Тот улыбался.
- Ну, а в самом театре была?
- Конечно! – поспешила заверить Ксюша. – Мы с Анечкой «Принцессу Турандот» видели. Замечательный спектакль! Мы потом домой пешком шли. Всё обсуждали. Живём-то мы на Пироговской улице. Это не далеко от Ново-Девичьего монастыря. Может, знаешь – при нём кладбище, где знаменитостей хоронят. Там и жена Сталина, и Собинов и артисты известные.
Саша кивнул.
- Не надоело тебе слушать?
- Нет! Нет! Ещё о чём-нибудь расскажи.
- А ещё я люблю дом на Арбатской площади. От него дорога к Кремлю начинается. Он серый, но очень красивый. Можно сказать в мавританском стиле. Но, на самом деле, там много стилей намешано. Дом - как из сказок «Тысячи и одной ночи». Я, когда прохожу мимо, очень люблю его разглядывать. И на душе так хорошо становится. Его в девяностые годы девятнадцатого века построил один из потомков фабрикантов Морозовых – Арсений Морозов. От искусства он был далёк, и поэтому никакие условности на него не давили. Строил для себя. Главное, чтобы самому понравилось. Когда готовый особняк увидела его мать, она изрекла: «Раньше я одна знала, что ты дурак. А теперь об этом знает вся Москва». Вот так необычно, и даже вызывающе, выглядела архитектура дома на взгляд современников. Арсений Морозов добродушно относился к оценке матери. И даже сам в разговоре называл свой дом Домом дурака. А теперь он считается одной из самых замечательных московских построек.
Ксюша замолчала, и думала о чём бы ещё рассказать Саше, когда он сам подал голос.
- Почему ты Большой театр не упоминаешь? У него такая история и спектакли, на которые попасть трудно. Или даже невозможно.
- Ты прав! Не упомянула потому, что он для меня не экзотика. Я бываю там на всех балетах, когда захочу.
- Я слышал, что на балеты вообще не попасть.
- Так и есть. Но у меня друг, несостоявшийся балетный танцор. Трагедия. На выпускном спектакле упал и повредил коленную чашечку. Вот он-то и водит меня на все балеты.
- Ухаживает за тобой?
- Как сказать! Он – мой приятель и сослуживец. Может и ухаживает. Анечка тоже так думает.
- Понятно, - протянул Саша. – Будешь ещё разбираться, как сама к нему относишься.
- Может, и не буду! – буркнула Ксюша.- Зачем усложнять хорошие отношения?
- Это - твоё дело. Но давай дальше! Что ты скажешь о Третьяковской Галерее? О музее Изобразительных Искусств?
- О зданиях, или о том, что внутри?
- Здания несколько раз в киножурналах показывали.
- Так ты хочешь о картинах и скульптурах услышать? У меня ни книжек, ни открыток с собой нет.
- И не надо. Расскажи о любимых художниках. И, вообще, своё впечатление.
Ксюша задумалась. Она очень любила русских мастеров, и знала наизусть почти все картины, которые были выставлены в залах. О большинстве художников можно было говорить только в превосходной степени. Пожалуй, вот! С самого детства меня поразил Куинджи.
- Саша! Художник, который меня больше всех поразил – Архип Иванович Куинджи.
- Знаешь его?
- Нет. – С оттенком сожаления тихо сказал Саша.
- Может, я тебе напомню. « Лунная ночь на Днепре», «Украинская ночь»,
«Днепр утром», «Берёзовая роща».
- Он украинец?
- Нет. Он по происхождению грек. И женат был на гречанке. Родился в Мариуполе в 1842 году. Но всю жизнь провёл в Петербурге. Там и похоронен. Сразил он меня необычностью красок, которыми писал свои волшебные картины. В первый раз, когда я увидела «Лунную ночь на Днепре», у меня голова закружилась! Будто там, где сияет луна – лампочка горит. И всё вокруг так торжественно, так таинственно и красиво!