Он снова испытывал ту ни с чем не сравнимую радость, наслаждение собственным здоровым телом, какую давно уже не знал, разве что в те далекие времена, когда, подростком еще, фанатически, истово тренировался в бассейне. А потом позабыл это чувство.
И вот оно снова вернулось. И было оно прекрасно. Никита ходил веселый, как дрозд.
Теперь его хватало на все. После работы с остервенением он колол свилеватые грабовые чурки — запасал на зиму дрова; облазал вместе с нарядами пограничников весь участок границы, знал его теперь не хуже старослужащих солдат; возился в кузне Ивана Федотова, помогал грузчикам разгружать машины.
— Эх, силушка-то прет! — смеялся Вася Чубатый. — На тебе, товарищ инспектор, вполне пахать можно. А на вид жидковат. Мой Приходько тебя небось пальцем перешибет.
Капитан явно «заводил» Никиту. Разговор происходил при Авезе и нескольких солдатах.
Сам Приходько чуть поодаль тщательно надраивал сапоги, которые и так уже сияли умопомрачительным блеском. Он делал вид, что ничего не слышит, но Никита заметил, как капитан обменялся с ним почти неуловимым взглядом, и понял, что все продумано заранее.
— А что, — сказал Никита равнодушно, — Приходько парень здоровый. Пару минут с ним, пожалуй, придется повозиться.
Солдаты хохотнули, а шея старшины Приходько налилась малиновым цветом.
— Да ты что?! Никита, опомнись, — театральным шепотом произнес капитан. — Приходько подковы гнет, сам видел! Совьет из тебя веревочку!
— Ну ладно, раз подковы, даю ему три минуты.
— Нашему теляти тай волка зъисты, — сказал старшина в сторону, ни к кому не обращаясь. Он ни разу не взглянул на Никиту.
Солдаты дружно захохотали, а капитан довольно потер руки.
— Ну, давай своего Приходьку, — нарочито лениво сказал Никита и повернулся к будущему сопернику: — Старшина, а тебе не страшно?
— А як же! Дуже страшно, товарищ инспектор. Вы як та синица, — пробасил Приходько.
— Какая синица? — удивился Никита.
— А та, що море подпалить грозилася.
Солдаты во главе со своим капитаном снова грохнули хохотом. Бабакулиев деликатно прикрыл ладонью рот.
«Да, — подумал Никита, — тут ухо надо держать востро. Представления захотели? Будет вам, голубчики, представление».
Он добродушно улыбнулся. Ему и самому хотелось размяться, повозиться с этим Приходько. Парень был ему симпатичен. Да и солдат Никита понимал прекрасно — тяжкая, тревожная их служба развлечений давала не много.
В их возрасте физическая сила и смелость ценились в человеке, пожалуй, превыше всего. А и тем и другим старшину бог не обидел.
Никита знал, что относятся к нему на КПП хорошо, но все равно был он еще здесь человеком пришлым, а старшина своим в доску парнем. Они ни минуты не сомневались в победе Приходько, хотя и знали, что Никита занимался самбо и служил в авиадесантных.
Но все это слова и туман, это еще доказать надо, а силушку старшины каждый испытал своими боками на спортплощадке.
Все это промелькнуло у него в голове, пока он стоял и улыбаясь разглядывал старшину.
Тот глаз не отводил, глядел насмешливо и самоуверенно.
Рядом стоял Ваня Федотов, лицо его было печально.
«Загрустил мой единственный болельщик», — подумал Никита, подмигнул ему и сказал:
— Ну что ж, борьбу богов и титанов надо обставить соответственно, на высшем уровне. Я сейчас пойду принесу борцовские куртки, у меня есть одна побольше размером, как раз подойдет тебе, старшина. А вы, ребята, очистите пока от камешков лужайку рядом с волейбольной площадкой. Бороться будем босиком.
Никита заметил, что его деловитый, решительный тон произвел впечатление.
Солдаты переглянулись, капитан Вася Чубатый удивленно вскинул брови.
— Может, не стоит? — спросил он. — К высоте-то ты еще не очень...
Никита состроил свирепую гримасу:
— Нет уж! Разбудили во мне зверя, теперь трепещите! В гневе я страшен!
Он сходил домой, переоделся, туго затянул пояс куртки, покачался пружинисто на носках и сразу испытал такое знакомое, но почти забытое чувство подтянутости и особого вкрадчиво-упругого напряжения, которое всегда охватывало его перед схваткой.
Таня, конечно, тоже пошла. Спросила только:
— Не заломает он тебя? Все-таки ты после операции ни разу...
— Я в форме, Танюха! Ты не бойся!
Все население КПП, кроме ушедших в наряд и дежурного по вышке, было в сборе.
Неожиданно получился этакий стихийный спортивный праздник. Судить взялся сам капитан Чубатый.
Никита невольно улыбнулся, увидев старшину Приходько.
Борцовская куртка-халат едва не трещала на его медвежьих покатых плечах, а сатиновые до колен трусы напоминали футбольную моду времен славных ореховозуевцев.