Близости с бригадой у Брагина не получилось. Подлаживаться и панибратствовать Костя не желал, да и не умел. Видел он молодых мастеров, которые с рабочими хохотали, гулко хлопали их по спинам.
Этакие рубахи-парни.
Но видел он и другое. Видел, как переглядывались за спиной у такого весельчака работяги, говорили что-то негромкими голосами, усмехаясь.
И оттого что Брагин боялся походить на таких, он впадал в другую крайность: был официален, строг, иной раз даже груб от смущения.
И бумажки, бумажки! Горы бумажек... Головы поднять некогда. А производственные дела шли будто сами собой, будто мастера вообще на объекте не было. Так — писарь. Всем заправлял бригадир — тихий, вежливый, себе на уме, хитроглазый Паша Елисеев.
Он расставлял ребят по рабочим местам, следил за укладкой труб, опрессовывал водоводы.
А Брагин и впрямь стал подумывать — не удрать ли? Он явно не справлялся с работой.
У Нелюбина было три таких, как у Кости, объекта и только один еще мастер.
Как начальник участка управлялся со всем этим, Брагин представить себе не мог.
«Талант, наверное, у человека», — с тоской думал он. Думал так до подслушанного разговора.
В глубине души Брагин давно чувствовал: что-то не так. После услышанного это «что-то» стало яснее. И он знал, что не уймется, пока не получит четкого словесного подтверждения этого «чего-то».
И подтверждение это Костя собирался получить в ближайшее же время, но не успел.
В брагинскую прорабку приехал главный инженер. Он долго разглядывал исхудалого, красноглазого от бессонницы мастера, потом молча стал перебирать ворох разнокалиберных бланков на столе. Главный был костлявый, сутулый, как почти все высокие люди, дядька. Мрачноватый. А тут поугрюмел еще больше. Клокастые его брови шевелились, он неопределенно хмыкал, качал головой и курил одну беломорину за другой.
Явился, как всегда блестящий, Нелюбин. Почтительно, но с достоинством стал докладывать о делах.
Главный молча, в упор разглядывал его глубоко посаженными круглыми глазами. И под этим тяжелым взглядом Нелюбин забеспокоился и как-то на глазах полинял.
Главный выслушал его, кивнул, потом буркнул:
— Пойдем-ка, Геннадий Петрович. Поговорить надо.
Они вышли.
О чем был разговор, Брагин так и не узнал. Только догадываться мог.
Через полчаса в дверях прорабки показался красный, весь какой-то взъерошенный, как воробей после выволочки, Нелюбин.
Он озабоченно кинулся к столу, переворошил бумаги, потом закурил и через пять минут уже снова сделался прежним — веселым и самоуверенным. Со смешком сказал Косте:
— Ты что ж это у меня хлеб отбиваешь? Так и заскучать можно — без дела. Ты больше на все объекты материалы не выписывай. О себе заботься. И процентовками не занимайся. Беру на себя. Надо тебя разгрузить.
— Так, значит! .. Значит, я на все три... на весь участок, значит? — растерянно спросил Брагин и почувствовал, как гнев начинает клокотать в нем.
— Опыт тебе нужен был? Нужен. Теперь имеешь? Имеешь. Ты погляди, твои гаврики бетонные кольца для колодца посуху кладут, а надо на цементный раствор. Главное — производство. Бумажки — это потом. Ты проследи, пожалуйста. От главного попало из-за тебя, — зачастил Нелюбин.
— Нет, погоди, Геннадий Петрович! Выходит, я все эти месяцы за тебя да за чужого дядю вкалывал? — У Кости даже в ушах зазвенело от злости.
— Ну, зачем же так! Один ведь участок. Сегодня ты за меня, завтра — я. Делов-то! — Нелюбин натужно засмеялся.
— Так-так... Завтра, говоришь? Ну, а процентовки как же? Без них ведь людям зарплату не дадут.
— А я на что? Я-то для чего? — Нелюбин весело всплеснул руками. — Об этом не думай, все сделаю. Своими делами занимайся.
Костя долго молчал. Глядел Нелюбину в глаза. И насмешки в них больше не видел.
— Ну гад же ты, Геннадий Петрович, — сказал он совсем тихо.
Нелюбин отвел глаза, долго чиркал зажигалкой, так и не прикурил.
— Слушай, Брагин, ты вот что... Ты извини меня, старик, — так же тихо ответил он, — я тут пережал малость. Я тебя проверить хотел... Так сказать, на скручивание и на разрыв, да малость пережал! Увлекся. — Нелюбин усмехнулся вдруг и совсем уж шепотом доверительно добавил: — Ох и крутил же мне сейчас главный хвоста, ох и крутил! Пощипал ясны перышки. Я ведь в свое время к нему, как ты сейчас ко мне, попал. Я мастером, он начальником участка. И вон сколько уж работаем. И нам с тобой работать. Так что извини, старик.
И тут Костя неожиданно для себя засмеялся.
Нелюбин с таким простодушием жаловался на выволочку, так красноречиво показывал, как ему «крутили хвоста», что Костя не выдержал. Нелюбин радостно захохотал, ткнул кулаком Брагина в плечо.