Иван Андреевич снял с плеча ранец и облегченно вздохнул. Вроде бы не так уж много консервов, а тяжелые они.
— Лучше присядьте — так быстрее отдохнете, — посоветовал он. Отыскал в темноте плечо Роберта, по-дружески похлопал ладонью. — Ну, я скоро вернусь.
Иван Андреевич знал, что в подземном коридоре никаких завалов и провалов нет, поэтому шагал уверенно. Он удивился тому, что до выхода из подземелья добрался довольно быстро. Может быть, Роберт прав? Подземный коридор на самом деле построен не дальше главной опоры? Эта мысль еще раз подтвердила, сколь поспешен был он в своем решении о Регине, а теперь вот и о Роберте. «Спокойнее будь, хладнокровнее в своих оценках и решениях!» — приказывал себе Иван Андреевич.
Осмотрев каждый угол, каждое освещенное пятно, Иван Андреевич убедился, что никто за ним не наблюдает. Он быстро пересек улицу и, находясь уже в подъезде, еще раз посмотрел вокруг себя. Все было спокойно. И тогда он направился к квартире.
Они оставили дверь открытой — и сейчас она была распахнута настежь. В квартире пахло распечатанными консервами. Звонко ударялись о дно посудомойки капли воды из неплотно закрытого крана. А Регины не было. И никаких следов ее присутствия...
Да нет же, не вернется она! Бежала она, предала! Иван Андреевич ругал себя за совершенные и придуманные грехи, за то, что не доверяет своему уму, жизненному опыту, наблюдениям. Хватило нескольких слов солдата, чтобы поставить под сомнение свои же действия. Она, Регина, как человек во всем соответствует своей профессии проститутки. Никто не гнал ее в городок под куполом, сама поехала за большим заработком. Никто не приказывал ей бежать от Хаббарта, сама решилась. Сама и вернулась к нему, никто не заставлял... Таким людям немного труда стоит, чтобы в своих убеждениях и действиях шарахаться из стороны в сторону. А он, профессор, изрядно поживший на свете человек, усомнился в самом себе, бросился спасать и — кого?
Он возвращался по подземному коридору злой, негодующий. Вспомнил, что дверь квартиры так и оставил незапертой. Ну и пусть! Кому она нужна теперь?
— Роберт! — громко позвал он, когда прошел достаточно много.
Никто не ответил. «Уж с этим другом не случилось ли чего?» Далее Иван Андреевич продвигался осторожно. Натолкнулся на Роберта неожиданно, бессознательно почувствовав его присутствие в подземелье. Нащупал ногой ранец, услышал глухой звук прикоснувшихся одна к другой консервных банок, потом наклонился и нашел рукой плечо солдата. Роберт спал, сидя прямо на бетонном полу коридора, прислонившись спиной к стене. Иван Андреевич растолкал его, заставил подняться:
— Регины нет. Так что не будем терять времени.
— Ну что ж, пойдемте, — промямлил он.
Они вышли на площадку. Роберт отыскал массивную железную дверь с красной ручкой, Иван Андреевич с трудом открыл ее, и они оказались в узком, неосвещенном подземном коридоре.
Роберт часто натыкался на каменную стену и тогда искал в темноте Ивана Андреевича. По его вялости можно было понять, как мало сил у молодого человека. Надолго ли его хватит? Постояв рядом с Иваном Андреевичем, Роберт успокаивался и уже смело шагал туда, где путь был свободным. Его беспокоило — не загородили ли этот ход, после того как солдаты управились с опорой?
Он уже хотел поворачивать обратно, чтобы искать другой ход к главной опоре. Но вскоре показался робкий рассеянный луч; он сочился из входного отверстия навстречу беглецам и тускло освещал оставшийся в мрачном подземелье строительный мусор.
Опора была пустой, как огромная толстостенная труба. Входное отверстие походило на узкую арку с дугообразным изгибом наверху. Свет из отверстия ложился вытянутой полосой на противоположную стену.
— Если удастся выйти на купол, нас могут заметить. Весь верх прозрачный, — раздумывал вслух Иван Андреевич.
— Да, могут, — согласился Роберт. — Мы здорово рискуем. А что делать, профессор? Другого хода я не знаю. Пока еще ночь, проскочим, а?
Вошли в арку, осмотрелись. Высоко, на самой вершине опоры, останавливал стремительный бег взгляда плоский круг далекого перекрытия. Примерно с середины опоры начинались смотровые окошки, у каждой лестничной площадки — свое окошко, из них и проникал свет. Металлическая лестница с узкой полосой перил спирально огибала стенку опоры. «Как внутри винтовочного ствола», — подумал Иван Андреевич.
И он, и Роберт вспотели: душно было в подземелье. Они сели на нижнюю ступеньку. Роберт закрыл глаза, привалившись боком к перилам. Иван Андреевич, озираясь, пытался разгадать, почему свет. В ночной темноте они шли по улицам, входили в подвал глухого и будто бы заброшенного дома, похожего на какое-то служебное, но не используемое по своему назначению здание. Сколько времени добирались до опоры? Долго. Но не целую же ночь! А вот снаружи светло. Поделиться с Робертом своими раздумьями он не решился — разволнуется парень, как после встречи с Хаббартом. И Петраков понял: в городке хватились, ищут его и солдата, вот и включили свет. Не солнечный он, не дневной, даже на дне опоры видно — ядовито-синий, искусственный.