— Спасибо... С вами так хорошо! Спасибо...
«А в ней что-то есть... Ишь какая тонкость в обращении! И все — наружу. Нет, Жак не дурак. Может быть, о женитьбе всерьез и не стоило бы, но не дурак», — потягивался Гровс. Полуприкрытыми глазами он следил за Лейдой, и она, худенькая, тонкая, кажется, едва ли не прозрачная, все больше нравилась ему.
«Он же обманул! — вдруг пронзила Гровса четкая догадка. — Какое там, к дьяволу, жениться!..» Вспоминая беседу с Жаком, Гровс улавливал его невысказанное желание. Встречаться он хочет с Лейдой, только и всего. Лучше ее не найдешь во всем горном ресторане. Худенькая, почти прозрачная, а поди ж ты! Не дурак этот Жак, вовсе не дурак. И прикрытие своему стремлению придумал — жениться... Вот и верь после этого человеку...
Гровс смотрел на Лейду уже другими глазами, будто она сообщница Жака, будто подговорила его обмануть своего руководителя, оставить в дураках.
— К черту! — отмахнул он от себя легкую, не сопротивляющуюся девушку.
— Господин Гровс, вы что?.. Что с вами?..
— Ничего, — побагровел Гровс. — Вызови машину.
— Сейчас, господин Гровс, одну минуту.
Набросив на плечи халат, Лейда стремглав выбежала из комнаты.
3
...Мария замечала грустные, пока только для внимательных глаз, складочки на подбородке и под глазами. Скоро по этим следам пролягут морщины. Видела наметившуюся дряблость шеи, когда поворачивала голову. Она уединялась, массировала, разглаживала кожу и подушечками пальцев вбивала крем. Выбирала такое время, когда я работал в своем домашнем кабинете. Не хотела, чтобы замечал то, что не следовало.
Я так и старался делать, словно во время ее стояния у зеркала меня вовсе нет дома, хотя невеселые «новинки» жены были мне, конечно, известны. Я не следил за ее косметическими чудачествами, ничего не говорил ей по этому поводу. Вместе прожили много лет, уже не требовались усилия, чтобы и ей и себе честно признаться: стареем...
Но она ведь женщина! А кто из женщин не верит в чудо? Постоянно можно слышать одно и то же: знаменитые артистки посмотрите как выглядят, а знаете, сколько им лет? Вот что значит доступны особые средства, а также выдающиеся специалисты — косметологи, что твои волшебники... И уже вздыхают: дотянуться бы до волшебников...
Я видел начало угасания красоты Марии, и ей была неприятна моя наблюдательность. Для меня хотела она сохранить красоту, молодость; это я понимал и благодарен был за ее старания. К сожалению, и я утратил свежесть. Будто глаза, лицо и все-все осталось таким же, как в первые годы супружества. Нет, дорогой мой, не надо обманывать себя. Я и не обманывал, просто хотелось быть стройнее, бодрее, в общем, таким, как прежде, чтобы не тяготели грузом прожитые годы. Хотя бы внешне это не отражалось.
А Мария даже с грустными складочками на лице все равно была хороша собой. Помнится, на недавнем юбилее моего друга, профессора, мужчины наперебой звали ее то к столу, то на танцы, то на прогулку. Она была просто хороша. И она это чувствовала, женщин в этом деле не надо учить. Но как вела себя... Даже кокетничала!
— Ну, Мария! — прошептал я, когда она изволила все же подойти ко мне.
Она засмеялась. «Это все игрушки, забава», — будто сказала она. Поверил я. А все же, если это так, зачем перед другими мужчинами стараться? Помню, я так и спросил. Она улыбнулась, пожала плечами. Смущения Марии не заметил, видимо, посчитала: «А чего особого?» Что ж, такая непроницаемость присуща обычно опытным людям — не впервые им...
Разразился скандал. Я был в чем-то неправ, может быть, примитивен. А Мария разве права? От большой любви к мужу другую любовь не ищут, внимание посторонних мужчин к своей персоне не привлекают.
Не слишком ли я постный человек? Ужас как несовременен. Но я — такой, никаким другим — все понимающим, разбитным, респектабельным, во всем самым-самым — не хочу быть. Насмотрелся достаточно на многих современных, респектабельных.