Неужели опять потребуются жертвы и жертвы, чтобы хоть как-то остепенить жаждущих крови? «Если собираешься кому-либо яму копать, то копай ее по своему росту» — гласит восточная мудрость. Хотя бы это не забывали...
У корявой бетонной стены Иван Андреевич остановился. «Я здесь не один», — почувствовал он. Повернулся, чтобы идти обратно, и увидел Регину. Она стояла, опершись спиной об угол ближнего дома. В наклоне головы, в приниженном взгляде, в самом ожидании Иван Андреевич уловил горечь.
— Не спешите? Давайте постоим, — устало попросила она.
Разговор долго не начинала. С опущенными руками, с короткой, «под мальчика», стрижкой она походила на школьника, вызванного в учительскую.
— Вы ничего плохого не сделали мне, правда? — наконец взглянула Регина в глаза Ивана Андреевича. — И я тоже... ничего плохого... вам. Я не хочу быть причастной к плохому, хотя не знаю даже, что сейчас хорошо, а что плохо.
— Загадками объясняетесь, — всматривался в Регину Иван Андреевич.
— Какие загадки!.. Неприятно, когда тебя... как средство. — На ее глазах навернулись слезы: — Как приманку! Я — самый близкий для него человек во всем городке, он сам говорил...
— Кто он, позвольте? Это секрет?
— Какой секрет... Гровс! Если сейчас он может вот так... Чего дальше ждать?! Ослушаться нельзя... О‑о, вы еще не знаете, как это опасно. Значит, я не такая уж близкая... Вы представляете, что это такое? В один момент меня может не оказаться на свете... Очень быстро и легко...
Перед Иваном Андреевичем стояла девочка со слезами на глазах. Он забыл ту Регину, что с непроницаемым видом присутствовала у стола, что своим вниманием, молодостью, всею женскою статью вызывала восторг у Гровса. Потянуло приласкать ее, утешить, хотя и понимал: ему ли утешать в его положении... Укорил себя Иван Андреевич в том, что плохо ищет верных людей. Пусть даже не совсем верных, а хотя бы единомышленников. Вот он — человек, который мог бы встать рядом в такой трудный момент.
Он взял ее дрогнувшую руку. Регина доверчиво зашептала, сбиваясь и обрывая слова:
— Уйдем отсюда, к вам уйдем... Нас могут увидеть... Не надо, чтобы вместе... — Вдруг глаза ее загорелись: — Нет, пусть видят! Это хорошо, он сам приказал, чтобы я с вами... Гровс велел поближе к вам... Как только могу... Велел уговорить вас работать над солдатом. Но я не хочу этого! Это ваше дело... В городке ничего хорошего не бывает...
В своей квартире Иван Андреевич посадил Регину в кресло напротив себя.
— Может быть, кофе подать? — засуетилась было она. Необычно ей просто так, словно госпоже, сидеть и ничего не делать в обществе мужчины.
— Обойдемся. Скажите, Регина, только, пожалуйста, без дипломатии, по-дружески...
— Как вы сказали?
— По-дружески.
— Странно... Какие мы друзья?.. Это невозможно. Скорее всего, вы говорите одно, а думаете в связи со мной о другом... — Она оглянулась по сторонам и торопливо зашептала: — Давайте тихо... Здесь все прослушивается... Он меня убьет! — На ее глазах опять выступили слезы.
— С чего вы взяли?.. Он вас любит, мне со стороны и то было видно, — попытался утешить Иван Андреевич.
— Разве так любят?! Он приказал любыми путями заставить вас работать над солдатом. Уговорить или еще как... Больше я не нужна ему. Это конец! Попомните, из горного ресторана он заберет Лейду. Подарок ей пересылал. Меня отдает вам. Кто ж так любит?!
— Как это — отдает? А если я не возьму?
— Вы-ы не возьмете?.. Таких мужчин не бывает. — Регина вытерла слезы, с осуждением посмотрела на Ивана Андреевича: — Вы уже... отстрелялись? А еще хотели без дипломатии. Не обманывайте. Такой цветущий мужчина, не как наши...
— Мы не о том говорим, Регина. Насчет «без дипломатии»... Я хотел спросить: может быть, вы знаете людей, кто работает на радиостанции? Мне бы посоветоваться с коллегами из моей страны, с чего начать работу над солдатом. Помогите связаться по радио.
— Как же я помогу?.. — Она растерянно развела руками. — Никого там нет, на радиостанции. Если бы кто был, она бы знала, продукты требовались бы, обслуживание. Автоматы какие-то записывают все, что сюда сообщают, — Гровс товорил об этом. А все остальное, что требуется передать отсюда, это Хаббарт, это он...
— Гровс приказал все время быть с вами, — виновато взглядывала Регина на Ивана Андреевича. — Вы ушли от него, он вызвал меня и приказал. Господин Петраков, я не могу ослушаться... Жить буду у вас в квартире. Иначе он сразу расправится со мной, Лейду привезет... Она подругой была! Все они такие, подруги... Чем она лучше? Блондинка... И я могу стать блондинкой. Но он же сам отобрал меня, когда обслуживала в ресторане...