— Роберт, вы строили городок. Неужели не осталось никакой щели в бетонной стене или в куполе? — прошептал он на ухо солдату: подслушать их — не проблема.
— А зачем? — недоверчиво покосился Роберт на Ивана Андреевича. — Хотите отыскать упущения в нашей работе?
— Не придумывайте глупости... Вот что, Роберт... — Иван Андреевич колебался: сказать ли о самом важном? Кто его знает, этого солдата. Немало людей на свете, ненавидящих своих противников и в то же время пресмыкающихся перед ними. Иван Андреевич сжатым кулаком потирал свой подбородок. — Я сбегу отсюда. Не знаю, как получится, но я обязан сбежать. Мне бы только сообщить по радио или как-то по-иному... Видите, что творится под куполом? Да и вообще... обо всем.
— Вот вы какой! — удивленно смотрел Роберт на профессора. Смотрел долго и — заплакал. Сквозь слезы были разборчивы лишь отдельные слова: — Меня одного... здесь... Не нужен я... балласт...
— Роберт, у меня мало времени. Меня должны вызвать. Вернусь ли? Нельзя мне идти! Там — гибель... — шептал Иван Андреевич, удерживая бессильную руку Роберта в своих руках, объясняя безвыходность положения, умоляя вспомнить хотя бы самый опасный лаз.
Роберт верил Ивану Андреевичу.
— Возьмите с собой! Я с вами, профессор... Возьмите! Я подумаю, профессор... Пока не знаю, куда идти... Вряд ли выберемся отсюда... Но я постараюсь, профессор...
Он постарается!.. Иван Андреевич с горечью признавал: солдату мало что известно об этом куполе и вообще о городке. Был он, рядовой строитель, на каком-то узком участке работы, лишь этот участок известен ему. Чего ждать от Роберта? Отыскать бы для начала что-то вроде трущоб, переждать, пока перестанут искать беглецов. А там видно будет... Где эти трущобы? Где продукты, чтобы переждать? Где элементарные условия, чтобы выжить?.. И все же нельзя больше сидеть сложа руки.
— Сейчас же в постель! — приказал Иван Андреевич, — Вам надо отдохнуть.
— Профессор, вы что-то надумали...
— Надумал. Нам нельзя ни одной лишней минуты находиться здесь. Уйдем... Куда — не знаю, но уйдем. А пока — в постель! Слышите?
Роберт тяжело встал с кресла. Он ложился на кровать с чувством окончательно пропавшей жизни. Будто никогда не было у него ни матери, ни зеленых квадратов кормовой травы рядом с яблоневым садом, ни надежды на счастье. А только висел над голевой этот серый, опостылевший потолок. Будто никаких других слов он никогда не слышал. То в солдатах на него покрикивала каждая нашивка на погонах, то теперь — профессор...
— Регина? Добрый день, это я, профессор Петраков, — донесся до Роберта твердый голос. — Извините, что я беспокою вас телефонным звонком. Вы не помните, кому принадлежат вот такие слова: «Никогда не забуду! Сделаю для вас все, что смогу...»? Спасибо, спасибо, что не забыли. Регина, я вот по какому делу. Мне нужны продукты. Желательно в консервированном виде. Зачем? Да так... Интересный эксперимент задумал... Если можно, то сейчас же. Вот спасибо! Я иду к вам.
Послышались торопливые шаги, и стало тихо. Роберт терялся в догадках о словах Петракова. Одолела усталость — он задремал.
6
Одному Гровсу, да еще в короткое время, было не под силу обработать принесенные документы. Разобраться, что к чему, он бы смог, но оценить... Впрочем, оценить тоже сумел бы, только верной ли могла быть его оценка? А от этого многое зависело. Ставить точку над подобными экспериментами, считать задачу решенной или еще до чего-то пытаться? Но и это — не самое главное.
Решенной или открытой считать задачу, прекратить или искать что-то новое — Гровсу было все равно. Главное сделано: он может смело смотреть в глаза любому инспектору с континента.
Но ведь материалы Петракова будет просматривать, анализировать не один Гровс. Они будут шелестеть в руках ученых мужей на континенте, а там — судья строгие.
Вот когда необходим Уоткинс. Надо же было старому дураку так не вовремя додуматься до эксперимента над собой... С его скрупулезностью, с его поразительной усидчивостью можно было прийти к единственно правильному выводу относительно солдата. Эта работа была бы для него посильной. Как бы помог Уоткинс... Закрыл бы его Гровс в своем рабочем кабинете, строго-настрого приказал бы, и оставалось бы только ожидать результата...