— Хватит нести ересь! Идем! Сейчас же вызову главного. Встрепенется... Это он заварил кашу на континенте. Я скажу, что он за птица... — Гровс оттолкнул Хаббарта и ринулся к двери: — Стой тут! Запрещаю следовать за мной.
Но Хаббарт уже направился следом.
— Сто-ой!.. — прохрипел Гровс.
Пришлось остановиться. По звукам шагов, по стуку двери Хаббарт понял, что Гровс вошел в комнату связи.
Можно было бы узнать, о чем говорит Гровс с континентом. Надо знать! Подключись своевременно — был бы теперь в курсе дела... Хаббарт стоял у двери из комнаты отдыха с опущенными руками. Он неотрывно смотрел в сторону исчезнувшего Гровса. Ничего страшного не произойдет, если сейчас же оказаться у аппаратуры связи. В конце концов, он, Хаббарт, обязан быть там, прежде всего он отвечает за обеспечение связи с континентом. Это записано в должностной инструкции, так что он вправе находиться сейчас в комнате связи. Но Гровс... Плевал он на инструкцию. С ним работать и жить, а не с инструкцией.
Томительным было ожидание. Хаббарту казалось, что Гровса вообще нет на связи, он ушел куда-то и забыл обо всех и обо всем. Но вот послышалось шарканье старческих ног, появился ссутулившийся Гровс. Напротив Хаббарта он будто споткнулся и пробормотал:
— Будь прокляты эти профессора и солдаты! Ну, где они?! — с угрозой во взгляде поднял он глаза на Хаббарта.
— Не знаю... Пока не знаю... Это мое упущение, каюсь. Но я их найду, я доставлю...
— «Найду»... «Доставлю»... Сейчас надо!
— Сейчас не получится...
— Вот в этом все дело...
Гровс был бледен и растерян, руки его дрожали. Он огляделся. Комната отдыха, на полу ковер, дверь, Хаббарт, окна, потолок — все показалось ему чужим, холодным и даже враждебным. «Нету солдата, нету профессора! — будто издевались ворсистые завитки коврового узора, что своей яркостью лезли в глаза. — И документы липовые...» Хоть застрели этого Хаббарта, ничего он сейчас не сделает, не достанет ни беглецов, ни подлинных документов.
— Приказывайте! — взмолился Хаббарт. — Я не могу так... Я должен что-то делать...
— Прикажу... Вернусь с континента — и прикажу...
— Вы уезжаете?
— Улетаю! Срочно! На исповедь вызывают!.. Останешься здесь за меня. И чтобы к моему возвращению хоть из-под земли достал профессора и солдата.
— Достану! — поклялся Хаббарт. По пути из комнаты отдыха он приноровился к шагу Гровса.
— Не провожай меня. Я сам вызову машину и сделаю все остальное.
— Ну как же вы одни...
— Один управлюсь.
Гровс тяжело повернул голову и опять осмотрел все вокруг, словно прощался. Он даже подал руку Хаббарту, будто простил за служебные упущения. Не понравилось это Хаббарту; если бы ударил, пригрозил, ну... обругал бы еще раз, тогда все было бы понятно, а то — руку подал... Но не ослушался, только проследил, как Гровс медленно переступил одну ступеньку, другую, как, удаляясь, все больше и больше сутулилась его спина.
Взволнованный, еще не погасивший нервную дрожь Хаббарт чувствовал себя побитым щенком. Не случайно всполошились на континенте, даже Гровса вызвали. Такой тревоги на Талуме еще не наблюдалось.
Вбежала Регина. Она шептала что-то посиневшими, обескровленными губами, ее глаза непонимающе смотрели на еще не успокоившегося Хаббарта.
— Он сказал... Он попрощался со мной... Он так и сказал: прощай...
— Ну и что? Не он, так другой такой же появится здесь.
От этой мысли Хаббарту стало легче. На самом деле, не Гровс, так другой будет рядом. И неизвестно еще, с кем лучше работать.
— Пойдем немного погуляем. Надо обрести равновесие, а то разнервничались что-то и ты и я.
Они вышли на улицу. Из-под крыш домов на проезжую часть лился холодный голубоватый свет. Прохожих не было.
— Я с ним жила... — теребила оборку на кофте Регина. — А он попрощался...
— Жаль стало? Всех не пережалеешь, о себе надо больше думать, — бодрился Хаббарт, поправляя бортики пиджака. — Я живу один раз. А мне твердят: скоро наступит лучшее время, ты станешь хозяином всего, чего захочешь. И уж, во всяком случае, хозяином своих желаний, времени, своей судьбы. Чтоб никто не вмешивался в мою жизнь, в том числе и такие, как Гровс... Я сыт обещаниями! Не верю науке. Что она дала мне? А что ты получила от нее? Не верю я и любой политике. Это — обман. У кого сила, тот и придумывает политику, чтобы лучше себя устроить, повыгодней. У меня своя дорога, никакой политики не хочу, потому я на этом острове.
— Извините, господин Хаббарт. Я не понимаю, о чем вы говорите, — присматривалась к нему Регина. — Ваши слова не для моего ума. Что дальше будет? Мы остались одни...