И долго ждать приглашения в Анголу не пришлось.
Солнце уже показалось над сельвой, высунуло свой золотой краешек, подожгло редкие облачка в небе. Лучи светила проникли в помещение, выхватывали из полумрака верхушки картин и плетеных узорных занавесок. Даже табачный дым как-то по-своему высвечивался, поднимаясь вверх, к потолку. Легкий ветерок подхватывал его своими порывами, разметывал, разгонял, уносил в коридор через приоткрытую дверь.
Куривший человек, забыв о сигаре, сидел в своем любимом кресле и следил, как поднимающаяся струйка дыма, завиваясь в причудливые кудряшки, все уходит и уходит в никуда, как бы говоря, что и жизнь вот так же вьется, вьется и в конце концов исчезает. Поначалу-то она ровная, стабильная, а чем выше поднимается, тем сложнее и витиеватее, прерывистее, на нее влияет множество причин, уже не так просто сохранить стройность и первичную цель подняться еще выше.
От сравнений и умозаключений оторвал мелодичный сигнал спутникового телефона. Куривший поморщился, нехотя отводя глаза от струйки дыма. Сунул сигару в рот и, поднявшись из кресла, подошел к телефону.
– Слушаю.
– Здравствуй, дорогой.
Куривший переменился в лице, узнав голос абонента. Пристально глянул на индикатор кодировки сигнала, пробежался глазами по монитору компьютера, выясняя, защищена ли эта линия от прослушивания. И только когда убедился в полной безопасности, приветливо поздоровался, перекладывая сигару в другой уголок рта:
– Здравствуй и ты, дорогой.
– Как там погодка в твоей жаркой и солнечной стране? – Звонивший проявлял положенную вежливость, хотя частенько бывал вовсе невежлив и крайне жесток. – Как здоровье, как богатство, как жизнь?
– Не жалуюсь. Помаленьку идем вверх. А как твои дела, дорогой?
Звонивший наверняка сейчас огладил себя по толстому животу да бросил взгляд на личный многоэтажный особняк с парадного балкона:
– У меня тоже хорошо.
Положенные приветствия были произнесены, оба это знали. Каждый жил в своей стране, у каждого были миллиарды на счетах, куча недвижимости, полк охраны, вроде бы можно и в гости к друг другу наведаться, но… но этого никто из двоих делать бы не стал; побаивались Интерпола, да и один другого тоже не меньше. Предпочитали вот так вот по телефону решать общие дела через посредников, и очень редко выходили из своих жилищ-дворцов. Так по крайней мере было до этого времени. И никто из двоих не хотел менять установленный порядок.
– Я чего звоню-то? – В трубке раздался звон бокала. – Намечается тут дельце занятное. Мои люди случайно вышли на одного человечка, который вроде бы неплохо разбирается в химии.
– Зачем мне химик? – Куривший ухмыльнулся и выпустил клуб дыма, краем глаза следя, как тот медленно рассеивается и уносится ветром. – У меня вроде нет такой потребности. Да и появись – разве мало в Европе и Америке этих самых химиков?
– Это не простой химик. Это забитый жизнью аспирант, у которого очень много толковых идей и совсем нет возможности их реализовать.
– Я не занимаюсь благотворительностью, ты же это знаешь.
Звонивший не стал обижаться, продолжал настаивать на своем:
– Дослушай до конца, дорогой… Как-то этот химик похвалился друзьям, что может создать новый вид наркотика из вроде бы обычных растений. Меня это заинтересовало, дал команду своим людям проверить его болтовню. Те проверили, скопировали записи и конспекты этого химика, дали просмотреть специалистам, и выходит, что его слова не простой треп, он действительно может создать новый вид наркотика.
Куривший огладил свою роскошную бороду. Покосился на уже полностью поднявшееся солнце. Вновь выпустил клуб дыма.