— Вы правы, дон Куадрадо, — на секунду задержавшись на трапе, кивнул командир. — Пожалуй, я возьму с собой десяток матросов с винтовками, а главное – тех, кто знает иностранные языки. Думаю, что без переводчиков мы никак не обойдёмся.
Паровой катер взял шлюпку на буксир, и спустя какое-то время пара судёнышек заскрипела килями по прибрежному песку. Метрах в пятидесяти от одетых в военную форму незнакомцев. Те, немного помедлив, перекинулись между собой парой фраз, а затем направились навстречу испанским морякам. По мере сближения с незнакомцами капитан де Андидо осознал, что эти солдаты совсем недавно побывали в бою. Об этом свидетельствовала окровавленная повязка на голове одного из них, пятна крови на одежде другого, измазанная глиной форма третьего. Затем испанцы неожиданно обнаружили, что из-за деревьев выглядывает пара тонких орудийных стволов, похоже, нацеленных на их корабль. Но отступать было уже поздно.
— Сеньоры, позвольте представиться. Капитан первого ранга дон Франсиско де Андидо, командир крейсера "Рейна Рехенте" его Высочества Короля Испании Альфонсо Тринадцатого, — гордо подняв голову, моряк распрямил спину, сделал шаг вперёд, с достоинством гранда взирая на непонятных чужестранцев.
— Капитан Иван Максименко, Рабоче-Крестьянская Красная Армия, — произнёс один из солдат, интуитивно поняв, что собеседник представился, назвал своё имя и звание. — Альфонсо? Испания? Чёрт, только франкистов нам здесь и не хватало.
В следующий момент обе договаривающиеся стороны вдруг сообразили, что между ними имеется практически непреодолимый языковой барьер. Де Андидо обернулся, и о чём-то переговорил со своими офицерами, а Максименко молча кивнул стоящему рядом с ним бойцу. Солдат порысил к зарослям, нырнул в них, и вскоре вернулся, ведя за сбой девушку в такой же тёмной форме, как и у остальных солдат. К этому времени испанцы задали собеседникам с десяток вопросов, и попытались ответить на полдюжины встречных. С радостью выяснили, что встретили русских, и с горечью осознали, что те не владеют ни английским, ни итальянским, ни португальским, ни французским. Оставалась надежда на арабский и немецкий, который, похоже, был немного знаком этим странным солдатам. Русские же смотрели на моряков крайне подозрительно, словно хотели обвинить тех в преднамеренном святотатстве и во всех смертных грехах сразу.
Подошедшая девушка сразу же заговорила на отличном языке Гёте и Вагнера, заставив слегка покраснеть отвечавшего ей мичмана: его немецкий с запинками оставлял желать лучшего. И испанцы и русские не удержались от удивлённых возгласов, когда выяснилось, что ни одна из сторон понятия не имеет, в какой части света они находятся.
Первые поначалу наивно полагали, что их с невероятной скоростью занесло ураганом куда-то к побережью Чёрной Африки. Вторые вообще перестали что-либо соображать, когда отступающая колонна свернула ночью в лесу на заросшую и заброшенную дорогу.
Спустя какое-то время пошёл проливной дождь, еле заметная колея бесследно растворилась в земле, стало заметно теплее, а вместо родных берёзок и сосен вокруг появилась абсолютно незнакомая флора. Исчез непрекращающийся грохот канонады со всех сторон и гул самолётных моторов в ночном небе, вместо которого появился странный для этих мест шум прибоя. Вскоре впереди показалось море – это в Белоруссии-то! — и смертельно уставшие обессилевшие люди опустились на прибрежный песок, будучи не в состоянии сообразить, что вообще происходит. Ночь продолжалась дольше обычного, несколько человек сумели заснуть, многие дремали, но большинство так и не смогли сомкнуть глаз, считая, что происходящее – нелепый морок. Стонали раненые, плакали дети на руках у беженцев, ржали лошади, которым позволили подкрепиться травой на полянке между крайних деревьев.
Наступивший рассвет не принёс никакого облегчения, наоборот, ещё больше всё запутал. Люди с недоверием смотрели на простирающийся прямо перед ними морской простор, на тропический лес за своими спинами. Кто-то негромко ругался, посылая фашистов по матушке, кто-то втихаря крестился, шепча полузабытые слова молитв. Паники не было. Капитан Максименко посовещался с лейтенантом Глушко, со старшиной Дымовым, старшим сержантом Королёвым, и принял решение идти налево, на восток. Туда, откуда взошло солнце.
Собрав в кулак всё своё мужество, остатки батальона и беженцы прошагали по песчаному пляжу километра полтора, немного повернули, следуя изгибу береговой линии, и вышли к устью небольшой реки. Попытка проложить маршрут вдоль её берега вверх по течению не увенчалась успехом. У Максименко возникло убеждение, что они попали в настоящие джунгли, сплошной стеной преграждавшие путь вперёд. Форсировать водную преграду также не представлялось возможным по причине сильной заболоченности берегов реки. Пришлось топать назад, предварительно набрав в реке пресной воды, и устраивать привал на месте выхода отряда к морю.