Сзади неповоротливого псевдотакси крепился громадных размеров двигатель. Тяжёлый и надёжный дизиляка с пуском от «кривого стартера» без всякого ключа. Я обратил внимание, что размер колёс самоката точь-в-точь совпадает с мотоциклетной колеёй за обочиной. Значит, всё правильно, на нём тут и ездят.
Управлял этой колымагой небритый старый леший. Старый, да вдобавок к тому ещё, наверное, и слепой, как новорождённый котёнок. Когда леший останавливался, то за малым не вылетел на обочину. Телегу повело вбок, хозяину леса пришлось изрядно изловчиться, чтобы выровнять руль своими ветхими лапами-крюками-ветками с первыми побегами сосновых шишек. Для управления такой штуковиной требовалась недюжинная физическая сила. Кто только додумался поставить водителем драндулета лешего-старика?
Несмотря ни на что, леший остановил скрипящую на все лады развалину напротив остановки. Насупил кустистые брови из оранжевого мха, внимательно посмотрел на меня исподлобья.
— Ты, что ль, кнопку нажал, столичный? — не собираясь скрывать своего недовольства, спросил он. — Я, значит, приехал грузиться, а ты тут кнопки жмёшь… Вы там чё, все тю-тю? Сезонное обострение, что ли?
Похоже, леший совсем не ожидал увидеть меня здесь. Я не успел дать ответ, потому что двигатель на таратайке вдруг пару раз чихнул и заглох.
— Тьфу ты! Ёк-макарёк! — раздосадованно сплюнул водила.
Хозяин леса забурчал, как и положено сварливому старику. Мотнул древесными рогами, что-то причитая про себя.
— Извините, я искал дорогу до пика Панчича…
Я ещё хотел добавить, что ожидал рейсовый автобус, но, наверное, ошибся и дальше просто пойду пешком. Однако леший не дал мне договорить:
— На вид крепкий чертяка, а копытцами не научился передвигать, я в твоём возрасте только пешкодралом и ходил! Да и чего тут идти-то, подумаешь, несколько километров…
Он закатил глаза и скрипучим голосом пустился рассказывать, что вот в его молодые годы не было никаких машин. Подумаешь, сто лет назад! Когда уксус был слаще, а на небе было больше грозовых туч по государственным праздникам. А нынче у молодёжи завелась нелепая мода передвигаться на автомобилях, даже в пивнушку через дорогу.
Виданное ли дело — жечь дорогущий бензин! Наконец он пришёл к выводу, что я тоже оборзевший вконец сопляк, только тогда успокоился, раздражённо махнул рогами и вновь принялся ковыряться в двигателе.
Но вскоре и мне надоело стоять в сторонке, не понимая, что происходит.
— Пойду, наверное… — сообщил я.
— Пойдёт он, а куда? — беззлобно огрызнулся леший. — Стой тут уже, так и быть, отвезу. Не то будешь потом сопли распускать, жаловаться, знаю я вас.
Он взобрался на свой чудо-юдо-автомобиль и сделал первую неудачную попытку завести мотор. Сил у старика явно не хватало. Мотор фыркнул, захлебнулся, тут же заглох. Леший всплеснул сухими лапами.
— Да чтоб мать твою за ногу! — в сердцах выругался он.
Я шагнул вперёд. Хладнокровно наблюдать за очередными бесплодными попытками завести мотор было бы сродни настоящему мучению. От холода клык не попадал на клык, хотелось поскорее оказаться в тёплом местечке, выпить горячего чая, ну и по возможности перекусить.
— Разрешите помочь, — предложил я, видя, что леший тяжело дышит.
Он задумался, кивнул, уступил мне своё место.
— Ну помоги, раз вызвался, чё нет? Помощничек… — Его брови из мха сдвинулись домиком. — Тут-то обычно как, заводится с полуоборота.
— И на старуху бывает проруха, — подмигнул я.
Леший странно посмотрел на меня, не оценив юмора.
— На прошлой неделе завезли отвратительную соляру. Разбавили, заразы, нюхом же чую, бодяга бодягой, ну а нюх у меня хоть куда.
— Знаю, батенька, — охотно согласился я. — Уж точно не солярку нюхать.
— Ты мне не тычь, ишь каков сопляк! Батенькой будешь отца своего называть, чертяку!
О нюхе леших я знал не понаслышке. У этих старожилов лесов, на вид совершенно нелепых стариканов были обострены чувства. Так, если в одном конце леса падал жёлудь, то леший из другого конца слышал этот звук на огромном расстоянии и мог безошибочно определить, с какого дерева упал жёлудь, в какое время и даже был ли он спелым.