И ужасы, которые я пережила, те, свидетелем которых она была воочию, удержат ее от повторения моих ошибок. От доверия не тем людям. От того, чтобы позволить миру перевернуться с ног на голову настолько, что ее единственным выбором было бежать.
Далеко бежать. Быстро бежать.
Но мне повезло. Я побежала прямо в объятия хорошего человека.
— Это еще не все, — сказала я. — Он, эм, знает, кто я.
На линии воцарилось молчание. Я отодвинула телефон от уха, ожидая ответа.
— Что? — взвизгнула она. — Как ты могла сказать ему? Это полностью противоречит нашему плану. О чем ты только думала?
— Я ему не говорила. Он остановил меня в тот день, когда я приехала сюда.
— Господи, Люси. Ты опаздывала?
— Да. — Моя лучшая подруга хорошо знала меня. — Дюк никому не скажет.
— Откуда ты знаешь? Он может скормить тебя таблоидам. У тебя есть план отхода? Что ты собираешься делать, если в Монтане появится куча репортеров?
— Нет, у меня нет плана отхода. Но Дюк не такой. Он не скажет.
— Ты уверена?
— Да. — В моей голове не было ни капли сомнения.
Дюк не предал бы меня.
— Он еще не знает, что произошло, — сказал я ей. — Но я планирую рассказать ему. — Сегодня вечером, если только я не смогу обменять оргазмы на большее количество времени.
Она глубоко вздохнула.
— Мне это не нравится. Я не пытаюсь быть злой, так что не злись на меня за то, что я собираюсь сказать.
— Что? — Я собрался с духом.
— Ты слишком доверчива.
Она имела в виду Меган. И она не ошиблась. Я была слишком доверчива.
Эверли никогда не нравилась моя ассистентка. Я списывала это на ревность лучшей подруги, потому что мы с Меган были близки, но мне следовало прислушаться.
Я открыла рот, чтобы сказать ей, что Дюк был другим, но как бы сильно я его ни защищала, Эверли все равно будет волноваться.
— Я буду осторожна.
— Не злись на меня.
— Я не злюсь. — Я вздохнула. Она всего лишь заботилась о моей безопасности. — Что-нибудь еще случилось в последнее время?
— Ничего нового. Мне все еще звонят репортеры, и я просто придерживаюсь нашей истории. — Истории, которую мы придумали вместе на диване в нашей гостиной — я съехала, и Эверли не знала, куда я делась. — Я не знаю, верят ли они в это, но в конце концов им надоест один и тот же ответ.
— Прости, что заставила тебя разбираться с этим.
— Я не возражаю. Ты уже достаточно натерпелась, — сказала она. — Звонил Скотт. Пять раз.
— Он может отправляться к черту.
Она рассмеялась.
— Забавно. Это было именно то, что я ему сказала.
— Эв. Ты не должна была этого делать.
Скотт не был ее продюсером, потому что она не работала на лейбле, в данный момент только пела внештатно, но он был знаменит в Нэшвилле. И он мог бы разрушить ее карьеру, занеся ее в черный список любого лейбла одним-единственным электронным письмом.
— Мне все равно. Если Скотт захочет попытаться разрушить мою карьеру, я расскажу миру о том, что он сделал. И позвоню его жене.
Кое-что, на что мне хотелось бы набраться смелости. Вместо этого я поехала по большой дороге в Монтану.
— Ты заглядывала в социальные сети? — спросила она.
— Однажды. — В понедельник я отважилась зайти в Твиттер и, прочитав семь спекулятивных тем, закрыла приложение. — Очевидно, я либо нахожусь на реабилитации, либо у меня был психический срыв. Один тролль написал, что мне пришлось уволиться, потому что Меган была настоящей певицей, а я только подпевала ее песням.
— Люди — придурки.
— Это правда. Но это не имеет значения. Теперь я Джейд Морган.
— А как поживает Джейд? — в голосе Эверли слышалось неподдельное беспокойство. — Ты хорошо держишься?
Я выглянула в окно, любуясь захватывающим видом на возвышающиеся вдалеке горы и холмистые зеленые и золотые поля в долине.
— Я думаю, что нашла нужное место.
Прошла всего неделя, но здесь я чувствовала себя более умиротворенной, чем за все годы пребывания в Нэшвилле. Может быть, дело было в более легком графике. Может быть, дело было в тишине. Может быть, дело было в Дюке. Какой бы ни была причина, Каламити оставлял свой след, собирая маленькие кусочки моей души, которые были разбиты вдребезги. День за днем эти осколки срастались воедино, образуя новую меня.
Джейд.
— Я скучаю по тебе, — сказала Эверли.
— Я тоже скучаю по тебе. Расскажи мне, что с тобой происходит.
Мы целый час говорили об альбоме, над которым она работала несколько месяцев. На следующей неделе у нее будет время в студии, чтобы начать запись. Она напела мне мелодию к одной из своих любимых песен, затем дала мне пару вариантов припева и спросила, какой мне нравится больше всего. Я слушала, как зачарованная, игнорируя ту часть своего сердца, которая жаждала оказаться на ее месте.