— Люси не хочет говорить ему, что она здесь. Это заставляет меня нервничать. — Если она безоговорочно не доверяла полицейскому, то я, черт возьми, точно не доверял.
— Для того, чтобы преследователь был настолько внедрен, у него либо есть навыки взломщика, либо личные связи. Могла произойти утечка информации.
— Да, — пробормотал я. — Именно этого я и боюсь.
— Он определенно был связан с ее ассистенткой, — сказал Блейк. — У меня есть все электронные письма, отправленные с личного аккаунта Меган Эттри. Я не просматривал ее сообщения, но, если их не так много, похоже, что в основном она общалась с парнем по электронной почте.
Я выпрямился.
— Что-нибудь нашел?
— Нет, она присылала номера телефонов. Расписания. Без комментариев. Просто логистика.
— Черт возьми. А как же получатель электронной почты?
— Фиктивные аккаунты, и они каждый раз менялись. Я предполагаю, что преследователь отправлял ей смс или физическую записку с новым адресом электронной почты, и Меган отправляла следующую порцию информации о Люси. Вероятно, он наблюдал за Меган даже пристальнее, чем за твоей женщиной.
Что могло бы объяснить самоубийство. Если Меган была так же напугана, как Люси, и поддерживала более тесный контакт с тем парнем, кем бы он ни был, это могло подтолкнуть ее к краю пропасти. Затем, когда Люси уволила ее, это стало последним толчком к краю пропасти.
— Ты заинтересовал меня этим делом, — сказал Блейк. — Я был бы рад провести неделю в Нэшвилле. Бесплатно.
— Спасибо, но я заплачу.
Он усмехнулся.
— Посмотрим.
— Я позвоню Остину. — Его босс, вероятно, тоже откажется, но это все равно был шанс.
— Удачи. Я сказал ему об этом раньше, и он согласился отправить меня. Ему нравится музыка Люси.
— Дай мне с ней поговорить, — сказал я. — Еще раз спасибо.
— Нет проблем. Увидимся.
Я отложил телефон в сторону и повернулся на стуле, оглядывая стену с книжными полками позади меня. Я сам смастерил эти полки несколько лет назад. Я не хотел смотреть на крашеную цементную стену, когда я оборачиваюсь.
В моем кабинете не было никаких наружных окон. В участке не было никаких наружных окон, и точка, даже рядом с входной дверью. Это здание было возведено ради функциональности, а не красоты, и цементный куб сослужил свою службу.
Участок был разделен почти ровно пополам — передняя половина предназначалась для персонала, задняя — для тюрьмы. Рядом с моим кабинетом были три комнаты для допросов, затем небольшая кухня с холодильником, раковиной и кофеваркой промышленного производства. Все функционировало. Ничего лишнего.
Когда я повернулся и снова оказался лицом к своему столу, Карла, лавируя между столами, направлялась в мою сторону. Напротив моего стола было окно, из которого открывался вид на служебное помещение. Обычно я опускал жалюзи, только когда у меня была конфиденциальная встреча с помощником шерифа. В остальном, они были открыты, так что, даже если моя дверь была закрыта, моя команда знала, что я здесь, работаю с бумагами вместе с ними, пока остальные патрулируют.
Карла подошла к двери и, указав на ручку, одними губами спросила:
— Могу я войти?
Я жестом пригласил ее войти.
— Есть минутка? — спросила она.
— Всегда. Как дела?
Она выхватила блокнот, который держала под мышкой, села напротив меня и начала задавать вопросы. Карла была отличным помощником шерифа, но предпочитала оперативную работу. Она также претендовала на звание неофициального начальника участка, поскольку из всего персонала она проводила в здании больше всего времени. Мы разобрались с ее списком, а затем она оставила меня заниматься работой.
Когда пробило шесть и в животе у меня заурчало, я понял, что пропустил обед. Поэтому схватил ключи, попрощался с вечерней сменой и ушел.
После целого дня, проведенного на солнце, в моем грузовике было душно. Первая неделя сентября выдалась такой же жаркой, как и последняя неделя августа. Учебный год начался без особых фанфар, и я был рад, что в городе стало меньше машин.
Не то чтобы я не ценил туристов, которые приезжали сюда каждое лето и помогали поддерживать нашу маленькую экономику, но мне нравились эти недели, когда на девяти из десяти машин, припаркованных на Первой улице, были номера штата Монтана. Когда лица, которые я видел каждый день, были знакомыми. Когда улыбки и приветственные взмахи исходили от соседей и друзей.
Это был тот Каламити, которым я хотел поделиться с Люси, только я не был уверен, как именно.