Он был красив. Не такой же красивый, как Дюк, но определенно привлекательный, с высоким и сильным телосложением. У него были темно-синие глаза и песочно-светлые волосы, коротко подстриженные. Рукава его «Хенли» были закатаны до локтей, открывая татуировку на левом предплечье, которая была почти такой же яркой, как и его художественные работы. Он был бы намного привлекательнее, если бы перестал хмуриться.
Может, он подумал, что я туристка. Может, он повеселеет, если узнает, что я тоже местная жительница.
— Здравствуй. — Я протянула руку. — Я Джейд Морган.
Его взгляд метнулся к моей руке, но руки остались крепко скрещенными на груди.
Придурок.
— Извини, Хакс. — Появилась администратор с панической улыбкой, вставая между мной и мужчиной. Она помахала рукой, приглашая меня отойти вместе с ней.
Их обслуживание клиентов не помешало бы улучшить. Если эта картина такая ценная и охраняемая, зачем ее выставлять на всеобщее обозрение? Я развернулась, собираясь уходить, и наткнулась на плотную человеческую стену.
Знакомая стена.
Руки Дюка поддержали меня. Я расслабилась. Должно быть, он пошел домой и обнаружил, что я пропала, а потом заметил мою машину.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он, одновременно отодвигая меня к себе, подальше от администратора и разъяренного художника. Он задал вопрос, но не ждал ответа.
— Чего ты хочешь, Эванс? — рявкнул Хакс.
Я посмотрела на мужчин, которые свирепо смотрели друг на друга.
Администратор опустила голову и пробормотала: «Извините», прежде чем исчезнуть.
Я медленно отошла, готовая последовать за ней.
— Я просто рассматривала картины. Но мы можем идти.
Внимание Дюка было приковано к Хаксу, и он не пошевелился.
Ааа. Он был здесь не из-за меня.
— Останься, — приказал он. — Это касается и тебя тоже.
— Правда?
Дюк кивнул, но обратился к Хаксу:
— Прошлой ночью твоя дочь бросила камень в окно Джейд.
Дочь? Я думала, что это был Трэвис.
У Хакса дернулась челюсть.
— У тебя есть доказательства?
— Отпечатки на камне. Свидетель — я — который видел, как она уезжала на мотоцикле. И ее признание.
— Черт. — Хакс провел рукой по своим коротким волосам. Волосы были чуть темнее, чем на картине. Она, должно быть, была его дочерью.
Зачем его дочери приходить в мой дом? Зачем ей портить мою собственность? Я проглотила свои вопросы, чувствуя, что нахожусь здесь исключительно для того, чтобы наблюдать.
— Насколько сильные у нее неприятности? — спросил Хакс, напуская на себя холодный вид, в котором сквозило неподдельное беспокойство.
— Это зависит от Джейд, — сказал Дюк.
Хакс перевел взгляд на меня, и свирепый взгляд исчез. На его месте был умоляющий взгляд.
— Я заплачу. Я распоряжусь, чтобы заменили окно. Кейс это сделает.
— Он уже заказал новое, — сказал Дюк.
— Я позвоню ему. Попрошу его прислать мне счет. Мы заменим окно и забудем об этом. Хорошо?
— Э-э-э… хорошо? — Должна ли я была согласиться? Или возразить? Я посмотрела на Дюка, но он ничем не помог. Позже нам нужно будет поговорить о том, что он должен был ввести меня в курс дела перед стычкой.
Дюк глубоко вздохнул.
— Она впадает в отчаяние, Хакс. Она хочет выбраться из этого дома и думает, что, если ее будут доставлять в участок достаточное количество раз, я смогу это сделать. Но я мало что могу сделать. Только так я могу дать ей передышку. Если она зайдет слишком далеко, у меня не останется другого выбора, кроме как обратиться к окружному прокурору, и тогда она попадет в колонию для несовершеннолетних. Позвони своей дочери. Будь таким отцом, какой ей, черт возьми, нужен. И забери ее из этого проклятого дома.
Я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Что за дом? Что происходит?
— Никто не собирается отдавать ее мне, — процедил Хакс сквозь стиснутые зубы. — Я пытался. Годами. Помнишь?
— Да, помню. И я помню, как ты сдался.
— В этот раз мне не победить, — в словах Хакса звучала безнадежность. — Что бы я ни делал, этого будет недостаточно.
Прежде чем Дюк успел заговорить, Хакс повернулся и исчез в коридоре, которого я не заметила.
— Черт возьми, — пробормотал Дюк, прежде чем взять меня за локоть и увести прочь. Он кивнул подбородком в сторону администратора, провожая меня до двери. Только когда мы вышли на солнечный свет и звон дверного колокольчика затих за нами, он расслабился. — Черт.
— Ладно, Шериф. — Я уперла руки в бока. — Что происходит? Кто это?
— Это Риз Хаксли. Его дочь Саванна того же возраста, что и Трэвис. Она из тех детей, с которыми я не хочу, чтобы он общался.