— В такие моменты думаешь, а где же все эти твои друзья, которые в своё время потащили тебя в такие заведения, — невесело усмехнулся он, и я ощутила на себе его взгляд, но отчего-то боялась поднять от асфальта глаза.
— Что ты теперь собираешься делать? — спросила я, неотрывно и будто даже с интересом рассматривая свои сапоги. Я осознала, что вопрос глупый, только когда он уже растворился в предутреннем октябрьском воздухе и был услышан мужчиной. Но, несмотря на все мои опасения, Том не усмехнулся и отвечал не с вызовом или сарказмом, чего я очень боялась.
— Люк предлагал вернуться в Лондон. Собственно, именно для этого он сюда и приезжал, — брови мои поползли вверх. То есть, Уиндзор сейчас не здесь и заехал лишь затем, чтобы убедиться, что с актёром всё хорошо, а потом вновь отчалил? Похоже, этот вопрос так и читался на моём лице. — Он уговаривает меня уже не в первый раз, — пояснил Том и развёл руками, — но там я буду полностью в долгах и перед кредиторами, и перед друзьями. А у некоторых из них, как оказалось, даже есть связи с вашей русской полицией.
Перед моими глазами моментально предстал вечер нашей с ним встречи. Полицейская машина, которая так спешила, что чуть не задавила случайного прохожего. Оклик Тома, который меня спас.
— Мне придётся оставаться здесь, пока сплетни не перестанут ходить по Лондону. Здесь, в России, они, кажется, уже почти прекратились.
Прекратились. Я молча кивнула. Статьи и новости в прессе про Тома опровергались. Журналисты в один голос говорили, что британский актёр вернулся на родину, хотя предположения у всех по поводу того, что он делал в России, были разные. Одни считали, он готовился подписывать с кем-то из русских режиссёров контракт, другие — приезжал навестить тайную русскую подругу, но большинство сходилось в том, что Том просто решил отдохнуть после поездки в Нью-Йорк и съездить в Россию. Отменное предположение, ничего не скажешь. Но люди верили.
— А что… потом?.. — мой голос дрогнул. Безлюдные дороги освещал рассвет. Мы шли по Воздвиженке — я бы узнала эту улицу из тысячи, учитывая свою любовь к ней.
— Думаю, пока я не поправлю своё финансовое положение, думать о выезде рановато. Мы пришли, — Хиддлстон перевёл тему так резко и так внезапно остановился, что я уткнулась головой ему в спину. Во-первых, я что, всё-таки провожала его домой?! Во-вторых, квартира в центре Москвы.? Он обернулся. Я недоумевающе смотрела на него. Он прислонился к зданию, скрещивая руки на груди. — Вероятно, я слишком отчаялся, если рассказываю всё это человеку, которого вижу третий раз в своей жизни, но…
Но где твои друзья сейчас, Том?
— Но где сейчас мои друзья, я понятия не имею, — уголки его губ еле заметно дрогнули. Я замерла на месте, удивлённо и очень быстро хлопая глазами. Невозможно! Неужели это всё так отчётливо отражается на моём лице?
— Я могла бы чем-нибудь помочь, — неуверенно пробормотала я. Хиддлстон кинул на меня взгляд. — У меня куча знакомых, которые сдают квартиры, — я подняла голову. Здание, у которого мы остановились, совсем не тянуло на жильё для малоимущих — будь то гостиница или дом, неважно. — Ну или, хм, могу помочь сориентироваться в Москве… — Хиддлстон, казалось, совсем не слушал меня. Лёгкая улыбка пробежала по его губам, и от его внимательного взгляда, с головы до ног, мне стало неловко. Чёрт, и зачем я только что это сморозила!
— Ты, кажется, замёрзла. Не хочешь кофе? — он мило улыбнулся. Наверное, таким улыбкам никогда не отказывают. А потом запросто соблазняют девушек. Я тоже улыбнулась.
— Думаю, я буду отогреваться уже дома.
Мужчина был настойчив.
— Тогда как джентльмен я обязан проводить тебя хотя бы до метро.
Я вглядывалась в лицо Тома, силясь понять, что послужило причиной такой резкой перемены его настроения.
— Российский климат плохо действует на вас, мистер Хиддлстон, — в шутку сказала я. Том практически просиял. Ни одного отблеска грусти не оставалось в его глазах.
— Полагаю, мой телохранитель выручит меня в этом. Лишь бы чего не случилось с ним, — и мы оба весело засмеялись. Аргументов для возражения у меня не было, да и кадрить Том умеет определённо лучше, чем я — отказываться.
У меня складывалось впечатление, что до метро я доходила совсем с другим человеком. Хиддлстон много всего спрашивал у меня, я даже не могла вставить ни одного вопроса. Удивился, что я учусь на журналиста, спрашивал об уже опубликованных материалах и, кажется, немного растерялся, когда узнал, что их у меня пока нет. Это напомнило мне девчонок из редакции, которые на свой постоянный вопрос «Ты читала такую-то новость?» получают от меня отрицательный ответ и качают на это головами: «Зачем игнорировать события! Ты же журналист».