А теперь его страстно увлекло иное.
— Как, говоришь, называется фильм? Кажется, я не смотрел его ни разу.
— Да, потому что он русский, — я кивнула. — Точнее даже, советский. И довольно старый. Он называется «Фантазии Фарятьева».
Том помолчал с минуту, будто раздумывая, а потом послышался его тихий, немного неуверенный голос: «Фантазьи Фарьятьейва». Я кивнула, тоже понижая голос:
— Да, почти правильно. Только поменьше мягкости.
Порой это было даже забавно. У Тома и в принципе была тяга к языкам. Он знал английский, греческий, испанский, французский и итальянский, а также до приезда в Москву мог сказать несколько слов с акцентом на русском. И при этом в его планах — выучить ряд других языков! Такому можно было только поражаться. Я со своими средними знаниями английского и с базовым испанским…
— Интересная статья, — Том снова взглянул на мою утреннюю рецензию. — С трудом верится, что ты писала подобное в первый раз.
— В первый, — я не стала упоминать о своих глуповатых попытках — теперь я могу объективно их оценивать — при подготовке домашнего задания написать статью на английском и по всем правилам озаглавить её. Мужчина кивнул каким-то своим мыслям.
— Тогда, полагаю, большую роль играет твоя неуверенность, — он улыбнулся одними уголками губ и, наконец оторвавшись от листов, взглянул на меня.
— У меня даже нет писательского таланта, — я пожала плечами. Не хотелось себя как-то принижать и уж тем более жаловаться, но раз уж зашла такая тема… Хиддлстон немного удивился. Вероятно, ему не были понятны сомнения при выборе будущей карьеры. Зато одно я могла сказать наверняка после этого разговора — я окончательно и бесповоротно решила уходить из книжного магазина.
***
Я думала, в Москве всем на всё наплевать, а нет. В городе, где студенты выживают только благодаря двум картам — социальной и стипендиальной. В городе, где в центре всегда прекрасно и оживлённо, а в районах за МКАДом начинается уже что-то странное и непонятное. И за эти дни я как будто заново перенеслась на первый курс и начала изучать Москву под другим взглядом.
Странные взгляды в метро людей, которым «плевать». Мы с Томом говорим по-английски, и многие тут же с интересом оборачиваются, снимают наушники, отвлекаются от чтения книг и пролистывания ленты.
— Посмотри, — слышу я, как говорит мама своему маленькому, лет 10-ти, сыну, укоризненно при этом поглядывая на нас с актёром. — Приезжают вот такие провинциалки в Москву и, чтобы как-то здесь задержаться, находят себе таких богатых мужиков, несмотря на разницу в возрасте.
Я прикрываю рот, но плечи, начинающие содрогаться от смеха, всё равно выдают меня. Том смотрит на меня с изумлением. Он знает базовые фразы на русском, но быструю торопливую речь ему всё ещё трудно понимать.
Но это были такие мелочи! Главное, я стала всё-таки ценить город, в котором живу. Москва красивая. И красивая не только поздними вечерами, в которые можно гулять и восхищаться её историческими памятниками до самого рассвета, но и днём. Не в метро, где спешащие, озлобленные рутиной люди толкают тебя, не в супермаркетах, в которые они забегают на несколько минут, жутко уставшие после работы, а в парках, в библиотеках, порой — в кинотеатрах и абсолютно всегда — в театрах. Даже на вокзале. Люди помогают друг другу совершенно искренне и бескорыстно, не бесятся и не злятся. Так, когда кто-то один помогает другому, и самому не хочется стоять в стороне. И когда Том помогал незнакомой бабушке доносить чемодан, мне, наблюдавшей за этим издалека, стало неловко. Я подбежала ко входу в метро и придерживала дверь, пока она не вошла. А потом, уже на выходе, я обнаружила, как мужчина разговаривает совсем с маленьким мальчиком, на вид лет 5. Том пытался уточнить, не потерялся ли он, но когда я подошла ближе, я поняла, в чём дело. И даже это в Москве не было редкостью.
— Он на работе, Том, — сказала я и, поймав изумлённый взгляд англичанина, улыбнулась и указала на родителя мальчика, стоявшего в стороне, а потом — снова на ребёнка. Мальчик держал в руках листовки и, нисколько не смущаясь, зазывал людей.
Но самыми прекрасными были вечера в Москве. Выходные как будто стали для меня частичкой ушедшего с первыми сентябрьскими листьями лета, и когда я возвращалась после них, мне казалось, что это была какая-то абсолютно другая жизнь. И, хотя я временила с увольнением, но резюме на будущее уже сделала. И даже кинула его на известный сайт для поиска работы.