— Russian, — с какой-то укоризной в глазах произнесла она и повела меня за собой сквозь толпы и ряды ожидающих своей очереди людей. — Здесь, — уже по-русски заключила она, останавливая меня. Моим глазам предстала точно такая же толпа, как и прежде, только в разы длиннее. Мои соотечественники, нисколько не смущаясь, болтали по телефону на родном языке, просматривали ленты социальных сетей, скучающе зевали, барабанили ногами по начищенных полам аэропорта и напевали знакомые мотивы. Всё как всегда. Ничего необычного. Из этой огромной очереди нас разбирали по разным охранникам. Я слышала об этой системе, слышала, что должны спрашивать про отель и про цель визита, но… но Том не оставил мне совершенно никаких указаний, как себя вести.
— Следующий, — раздался голос одного из охранников — хмурого на вид, строгого мужчины в фуражке, в которых, кажется, ходят только в зарубежных фильмах, который обвёл меня незначительным взглядом и осведомился, на сколько дней я еду.
— На 4, у меня забронирован отель, я знаю, как до него добираться, отсюда, из Лутона нужно проехать на автобусе, потом на поезде, затем добраться от London Bridge до линии метро… — затараторила я на манер Юлии, пока охранник проверял мой заграничный паспорт, но мужчина внезапно поднял на меня глаза и выдвинул ладонь вперёд, точно призывая меня к молчанию.
— Куда вы направляетесь в Лондоне? С какой целью приехали?
Я мило улыбнулась. «Прочитай мою визу, там всё написано», — хотелось проскрежетать сквозь зубы.
— Туризм. Просто туризм. Погулять по городу, осмотреть окрестности.
— Но куда? Лондон большой, — произнёс охранник, глядя на меня в упор. Я смолкла. С самым, должно быть, несчастным видом — с видом загнанного ребёнка я оглядывалась по сторонам и словно бы искала поддержки у окружавших меня пассажиров, которые проходили паспортный контроль при въезде без проблем. — Вы не знаете английский? — покачал головой охранник и обратился к какой-то успешно прошедшей контроль женщине: — Простите, мадам, вы знаете русский?
Я прекрасно понимала всё, что он мне говорил, но с самым глупым видом выслушивала перевод женщины, а потом сама же по-английски вразумляла всё мужчине. И тут до меня медленно дошло. Я его понимала, а он меня — нет.
— Нужно побольше что-нибудь, — повела плечом светловолосая девушка с короткой стрижкой, которая выступала моим переводчиком, когда я назвала примерно то, что знала в столице Великобритании. Я тяжело выдохнула. И начала говорить первое, что приходило в голову, — а, точнее, то, чего говорить-то и не следовало…
— У меня есть знакомый в Великобритании… Друг. Он обещал показать мне Лондон. — Что я несу?— Поэтому я пока не знаю, куда он меня поведёт, но…
— Знакомый? — офицер явно заинтересовался и стал быстро записывать что-то в свой блокнот. — Это он оплачивал вашу поездку? Есть ли у него британское гражданство? Где он живёт? Сколько ему лет? Как вы с ним познакомились? Виделись ли вы когда-нибудь? Он ваш парень?
Я еле успевала отвечать, а при последнем так и вовсе залилась краской, назвав и имя Тома, и фамилию, и…
Офицер какое-то время задумчиво молчал, а потом, вспомнив о случайном свидетеле, отпустил девушку с короткой стрижкой, которая слушала нас с раскрытым ртом, и снова обратился ко мне:
— У вас есть его телефон?
Чуть ли не дрожа от страха и растерянности, я вывела корявым почерком телефон актёра на протянутом мне клочке бумаги, а в ответ получила какое-то удостоверение. Охранник приказал следовать за ним, а затем оставил меня в комнате с прозрачными дверями, через которые виднелась вся толпа русских, с интересом теперь поглядывавших на меня, и сказал что-то из серии, что они проведут проверку, дабы быть уверенными, что я не буду одна в чужой стране, что не потеряюсь, буду в безопасности и тому подобное, а затем оставил меня на неопределённое время.
Я так и осталась сидеть, беспомощно сжимая портфель в руке, не зная, что мне делать дальше, и что теперь будет со мной. Депортируют? И почему я не приготовила им целый маршрут путешествий для красочного описания? Целый репортаж можно было бы вывести из виртуальной экскурсии по Лондону! Однако офицер покинул меня не на час и не на полчаса, как ожидалось, а всего минут на десять. Безучастная строгость и хмурость на его лице сменились едва скрываемым удивлением. Он поманил меня за собой, подвёл к стойке паспортного контроля и отдал паспорт. «Всего хорошего». Всего хорошего? За все мои нервы? Ну, знаете ли.