Всё было по-прежнему, только я совершенно не понимала того, что между нами происходит. Впрочем, кажется, Том этого тоже не понимал. И только раз — это случилось с самого утра, когда мы, как-то неловко улыбаясь друг другу, как молодые люди, которые всё детство проводили вместе, а потом после долгого расставания не могут найти слов, заправляли кровать, он вдруг резко прижал меня к стене, прикасаясь к моим губам и с удивлением обнаруживая, что я отвечаю на поцелуй. Потом отстранился, спешно отошёл назад, ероша волосы, и выдохнул:
— Ты сводишь меня с ума!..
Завтрак. Да, я умею готовить. И даже, оказывается, вкусно. Несмотря на такой большой дом, в столовой, примыкающей к кухне — такой маленький скромный стол. Он спросил насчёт кофе, но я вновь чувствовала какую-то странную сухость во рту. Сок? Апельсиновый? Мы оба весело усмехнулись, но тут же отвели друг от друга глаза. На самом деле, уже не в первый раз убеждаюсь, что натуральный английский апельсиновый сок (судя по тому, как его везде делают, не натуральным он просто не может быть), бодрит лучше любого кофе. А когда в него добавляют лёд… На меня будто накатила какая-то эйфория от этого вкуса. Кажется, ничего вкуснее в своей жизни этого сока не пила. Ничего более вкусного и жаждоутоляющего.
Осматриваясь по сторонам, я вспомнила, что собиралась подзарядить телефон. Может, время не самое удачное, если вскоре мы соберёмся выходить, но ему будет достаточно и двадцати процентов. Наверное.
— Том, а где у тебя здесь есть розетки? — кашлянув, прервала неловкое молчание я. Всё это время оно действительно было неловким. И он, и я смотрели на что угодно — только не друг на друга. Я вытащила штекер с проводом, которые лежали в моём рюкзаке в числе немногочисленных захваченных с собою вещей, кинула взгляд туда, куда указывал мужчина и… и немного обомлела. Не знаю, от какого слова «немного», но вместо привычной розетки я увидела устройство, немного смахивающее на советское, в которое вмещалась «вилка» с тремя зубчиками. Том с удивлением смотрел на меня.
— Что-то не так?
— Да нет, но… — я протянула ему штекер. Он усмехнулся.
— Понял. Я столкнулся с этим в московской гостинице, — он достал свой ноутбук и присоединил мой телефон к нему. Я была поражена этим новым различием между нашими странами до глубины души.
Район, в котором жил Том, назывался Forest Hill. Это наполовину лесной тихий райончик рядом с Лондоном с широкими просторными улицами, по которым, впрочем, всё равно толком не разъезжал транспорт, с отдельными частными домиками, напоминающими старую Англию. Когда мы вышли из дома, Том предложил прогуляться до автобусной остановки. Машину актёру пришлось то ли продать, то ли она на время была у его агента. Но нам повезло — ещё не было 11, и людей на улицах было немного, а уж в автобусах с утра в воскресенье точно разъезжали не все. Когда я смотрела в окно, у меня складывалось впечатление, что я покидаю какой-то небольшой уютный городок, чтобы вернуться в мегаполис. Я бы сравнила Forest Hill со своим родным подмосковным городком, но даже на его фоне первый казался большим и крупным городом.
Мы ехали в автобусе на втором этаже, безмолвствуя, рассматривая утренний Лондон внизу, слушая мерное поскрипывание колёс по каменистым дорогам. Но молчать после целой ночи близкого общения было просто невыносимо! Я уже собралась уточнить про первое, что мне пришло в голову — помнится, Том рассказывал вчера о каком-то своём друге, когда Хиддлстон тоже открыл было рот, чтобы что-то сказать, и мы оба замерли.
— Говори, — улыбнулся он.
— Нет, ты, — произнесла я.
И внезапно он поднялся и потянул меня за собой. Автобус остановился, но я не успела разглядеть в бегущей строке на дисплее название остановки. Это был небольшой зелёный сквер, плавно перетекающий в парк. Мы прошли немного, пока Том копался в телефоне — я догадывалась, что дело в его таинственном друге, а потом он остановил меня, приобняв за плечи. От него снова приятно пахло, и этот запах, эти глаза, эта улыбка — всё кружило мне голову!
— Кристи, нам нужно очень серьёзно поговорить.
— Как красиво!
Я честно не собиралась переводить тему, но вид осеннего парка с кое-где опавшими жёлтыми листьями очаровывал. Прямо посередине — широкая тропинка для пешеходов и велосипедистов. С обеих сторон к ней прилегают деревья, создавая аллейку, а затем они заканчиваются, оставляя лишь зелёные насаждения или поля для игры в футбол и гольф.
— The Regent’s Park, — улыбнулся Том, засовывая руки в карманы. Мы уменьшили шаг. Тёплый ветер по временам развевал мой шарф, но ни в осенних сапогах, ни в осенней куртке в эту лондонскую погоду мне совсем не было холодно. — А вон там зоопарк, — он указал рукой вправо. Это место сильно напоминало мне парк Горького, разве что не было холодных набережных и прелестного вида на вечерние огни, при свете которых молодые поэты в нелепых шапках зачастую выходили читать стихи, а бродячие музыканты наигрывали и даже напевали мотивы Цоя и Lumen. Такие картины мы как-то наблюдали с Марком, и не раз.
А когда The Regent’s Park кончился, мы пошли по узкой каменной тропинке по местам, напоминающим английское Средневековье; видели тихие катера, проплывающие мимо нас по каналу, расположенному посреди дороги, что придавало этому месту схожесть с Венецией.
Но как бы я ни отвлекалась на всю эту красоту, от меня не скрылось, что Том с того самого момента, как мы сошли с автобуса, был очень взволнован. Да ведь он хотел что-то сказать, а я его отвлекла. Я собралась было остановить его, но Том остановился сам от сигнала телефона. Классно.
— Да! — в его голосе послышалось раздражение. Тем временем уютная безлюдная улочка с открытым каналом сменилась шумным районом, и это было так неожиданно, что я в тревоге взглянула на Тома. Поняв меня, мужчина безразлично махнул рукой, продолжая телефонный разговор.
Люди, люди, люди. Люди валили толпами, от одного ларька к другому. Пахло едой, фруктами и фастфудом. Повсюду звенели сувенирами и шелестели одеждой. Слышались голоса, покашливания и шаги — мужские и женские.
— Апельсины? — улыбнулся мне мужчина, отрываясь от телефона. Я не сразу поняла его, но потом потянула за руку от прилавка со словами: «Не надо». Тогда он вновь погрузился в рабочие вопросы, а я всё силилась понять, что мы здесь забыли, прорываясь с Томом сквозь толпы, судя по всему, туристов. Однако к моему ужасу, стоило мне засмотреться — и я потеряла актёра из виду, заплутав среди огромных толп и видя перед собой всё одно и то же — люди, прилавки, уличные торговцы, звенящие фунты и снова люди… Я стояла на месте и в растерянности озиралась по сторонам, не зная, что предпринять в этот самый момент. Обратиться к прохожим и спросить про обаятельного мужчину, который, к тому же, ещё и актёр?
Лицо Тома выплыло из шумевшей толпы так внезапно, что я вначале вздрогнула, потом облегчённо вздохнула, улыбнулась и пошла ему на встречу, сильнее всего на свете желая, чтобы мне он сейчас не мерещился.
— Чего теряешься? — улыбнулся мне он. На моих губах застыло привычное «я здесь», но тут моей руки коснулось что-то прохладное. — Не шевелись, — тихо произнёс Том, и я заметила, как он застёгивает на моём запястье браслет с небольшой подвеской в форме буквы «К» и выгравированными на ней британским флагом и символами Лондона — Биг-Беном, автобусом и будкой.
— Что? Том.? О Боже, не стоило!
Это «Oh My God!», которое я до сих пор слышала только в фильмах, как-то само собой, в контексте разговора, соскочило с моих губ. Том немного наклонился, его тёплое дыхание коснулось моей щеки, а вслед за этим я ощутила прикосновение его губ и только успела поблагодарить актёра, когда на его телефоне раздался новый вызов, и последовала короткая грубая брань. Я стояла на месте, наблюдая за ним, чтобы не потерять из виду, когда где-то в толпе — сначала шушуканьем, а потом всё возрастая, раздался оклик «Том!», и вот уже кучка туристов превратилась в кучку фанатов, которые уже не мечутся в разные стороны, а бегут в одном направлении. Как-то смирившись со всем происходящим, я решила подождать, пока толпа разойдётся, но всё не было так просто, людей становилось больше, они толкали меня в разные стороны и относили быстрой волной назад, когда я, наконец, смогла понять, в чём дело, я заметила, что стою у какого-то совершенно другого прилавка, и вокруг совершенно другие лица. Прежнее чувство рассеянности вернулось ко мне. Я всматривалась в лица прохожих, сердце яростно колотилось о грудную клетку, и я ждала, что вот-вот среди толпы снова возникнет улыбающийся Том, прося меня больше не теряться, успокоит… Я бросила взгляд на браслет, крепко сжимая подвеску в руке, как если бы она была своего рода талисманом. Но людей становилось всё больше, а меня уносило всё дальше. Чувство страха с каждой секундой захлёстывало всё сильнее. Я уже несколько раз обдумывала, что скажу людям, если всё же решусь к ним подойти, но всё произошло само собой, спонтанно, и я подскочила к молодому человеку, который стоял в стороне и вот уже, кажется, некоторое время не отводил от меня взгляда.