Рон мягко поглаживал ее по спине.
— Все будет хорошо, Миона, вот увидишь. Теперь он в безопасности, — Рон слегка повысил голос. — Ведь он же в безопасности, да?
— Настолько, насколько это возможно, Мистер Уизли, — без каких-либо эмоций в голосе произнес профессор Снейп. — Несколько дней назад он… столкнулся с Мистером Малфоем, предпринявшим еще одну попытку похитить его…
— О, Господи! — воскликнула Гермиона. Если она услышит, что с Гарри случилось еще что-то, она никогда не перестанет плакать. Она тоже сломается, как и он.
— …И сумел отплатить ему за все, сделав сквибом, — закончил профессор, словно его и не прерывали.
— А… Что? Сквибом? — Рон выпрямился, и Гермиона последовала его примеру, безуспешно пытаясь утереть слезы.
— Да, Мистер Уизли, сквибом. Доведенный до крайности, Гарри применил к нему какой-то вид легилименции — я до сих пор пытаюсь понять, что именно он сделал — и разрушил магическое ядро Люциуса Малфоя. Он никогда больше не сможет колдовать, — на лице профессора Снейпа появилась злая усмешка. — К тому же его собственная семья отреклась от него, и теперь за ним охотится и Министерство, и Темный Лорд. Так что сейчас Гарри, по крайней мере, в большей безопасности, чем неделю назад.
Гермиона кивнула, достав носовой платок, чтобы высморкаться. На несколько минут повисло молчание.
А затем Рон сказал:
— Так, когда вы сказали ему, что хотите оформить опеку?
Лицо профессора слегка расслабилось, но сам он все равно выглядел слишком напряженным, словно ему хотелось встать и начать мерить комнату шагами, широко размахивая при этом рукам.
— Несколько недель назад. Когда мы вернулись из поместья, где нас держали. Гарри нуждался… в ком-то, кто мог бы помочь ему пережить произошедшее. Как единственный свидетель большинства тех ужасов, что ему пришлось перенести, я предложил себя на эту роль. Я заставлял его говорить обо всем пережитом и о том, что его тяготило. Так я у знал больше о том, что представляли из себя его родственники, а также о том, через что он прошел в стенах школы. Я выяснил, что у него никогда не было никого, кто бы действовал исключительно в его интересах. Я сказал ему, что буду делать это, и он согласился.
Рон напряженно кивнул, а затем вздохнул.
— Ну, раз он здесь в безопасности…
— Так и есть, — раздался голос из небольшой коридора, ведущего в гостиную. Спустя мгновение в комнату вошел Гарри. Он был бледнее и худее, чем Гермионе его когда-либо видела. Шрам на лбу был красным и воспаленным, а сам Гарри явно был напряжен, словно был готов сбежать при первом признаке опасности, только это удержало Гермиону от того, чтобы вскочить, броситься к нему и крепко обнять. Но его глаза были яркими, в них не было страха, и когда он посмотрел на профессора Снейпа, они наполнились уважением и благодарностью, чего она раньше не видела, по крайней мере, не по отношению к этому человеку. А затем он улыбнулся ей и Рону.
— Спасибо, что пришли, ребята.
Профессор встал. И из его смягчившегося выражения лица, и тех нескольких секунд, в течение которых он всматривался в своего подопечного, и его короткого кивка было очевидно, что он заботится о Гарри, о его благополучии, эмоциональном состоянии и, конечно же, о его здоровье.
— Значит, ты готов присоединиться к нам?
— Да, сэр. Спасибо.
Профессор Снейп небрежно махнул рукой, что, по какой-то причине, вызвало у Гарри улыбку.
— Мое присутствие еще необходимо?
Улыбка Гарри стала шире.
— Нет, сэр. Все хорошо. Теперь вы можете сбежать от нас.
— Нахал, — почти с любовью в голосе проворчал профессор Снейп. — Если хочешь, ты можешь пригласит своих… друзей поужинать с нами.
— Спасибо. Возможно, я так и сделаю.
— Прекрасно. Я буду в своей лаборатории.
Последние три слова Гарри произнес про себя, беззвучно шевеля губами, на что профессор лишь закатил глаза, а потом покинул комнату. Рон уставился ему вслед, словно не мог понять, как Гарри такое могло сойти с рук, да еще и в разговоре не с кем-нибудь, а со Снейпом. Но Гарри лишь наградил его ответным взглядом, слегка улыбнувшись, и опустился в кресло, которое до этого занимал профессор Снейп.