Северус пренебрежительно махнул рукой.
— Я упомянул это по другой причине. Ты должен защищать свой разум, когда ложишься спать. Упражнения по медитации очистят твой разум и помогут избавиться от кошмаров.
Взгляд зеленых глаз быстро переметнулся на него.
— Медитация… что?
— Ты что ничего не запомнил с наших прошлых уроков? — зарычал Северус. — Я говорю о том, когда ты очищаешь разум. При помощи дыхания, или представляя, как волны набегают на берег, или как ты там это делаешь. Медитация, мальчик!
— Я… начал Гарри, ощущая смесь шока и злости. — Но вы никогда не говорили мне ничего об этом! Дыхание? Все что вы когда-либо мне говорили, это что я должен взять эмоции под контроль и очистить свой разум! Откуда я должен был знать, как это сделать?
Северус взглянул на него в ответ.
— Я предполагал, что ты будешь искать способы сделать это вне наших уроков, которые были предназначены для более важных аспектов изучения Окклюменции, с которыми ты не смог бы справиться самостоятельно, — он наклонился вперед и ткнул пальцем в сторону мальчика. — К примеру, ты мог бы провести исследование о методах очистки разума, возможно, с помощью всезнайки, с которой проводишь так много времени. Несомненно Мисс Грейнджер смогла бы найти для тебя в библиотеке большое количество книг о технике медитации, если уж ты не способен воспользоваться своим мозгом размером с горошину, чтобы собрать данные!
В кой-то веки Гарри молча уставился на него. Но было бы слишком, надеется, что это продлится долго, однако, Сопляк-Который-Выжил открыл свой рот и пробормотал:
— Вы могли бы упомянуть об этом.
Сквозь сжатые зубы, Северус процедил:
— Ты впустую тратил мое время. Ты никогда не воспринимал тренировки серьезно и имеешь наглость критиковать меня?
В миг все лицо, шея и уши мальчика покраснели, и он сгорбился над своим чаем, снова что-то пробормотав.
— Что такое, мальчишка? Говори!
Задержав дыхание, Поттер посмел поднять взгляд на Северуса и каким-то чудом удержать его.
— Я сказал, что сожалею, сэр, — в его голосе смешались раскаянье и стыд, и Севеурс поднял брови. — Мне правда, жаль. Вы правы. Мне… мне жаль, что я такая пустая трата времени. Если бы я смог все исправить, я…. — он сжался, и в этот раз Северус ничего не сказал по этому поводу.
— Ты не пустая трата времени, — сказал он, после затянувшего молчания, в течение которого он снова брал свой гнев под контроль. — Но твой недостаток самоконтроля над эмоциями и разумом делает тебя ответственным за твоих друзей, за себя и за то, за что мы сражаемся.
— Да, сэр.
Мальчик выглядел совершенно запуганным, но в его покорности не было ничего удивительного. Гарри был сломлен, напомнил Северус самому себе. А ему не нравилось играть со сломанными вещами.
— Возможно… — Северус вздохнул и опровергнул свое лучшее суждение. — Возможно, я мог бы поручить тебе читать материл, который мог бы направить твои попытки очистить разум. Ты все еще можешь прочитать и использовать эту информацию, и мы могли бы еще раз попробовать с Окклюменцией.
— Правда? — мальчик выпрямился, сидя на стуле. Надежда светилась в его глазах. — Я имею в виду, это было бы здорово, сэр. Спасибо!
Так легко, вновь подумал Северус. Было бы так легко обратить мальчишку против всех и вся, будь у него чуть больше желания. Потребовалось бы лишь пара добрых дел и мягких слов. И все же, если он был их единственной надеждой… Что ж. Если это действительно так, то Северусу нужно удостовериться, что Поттер снова встанет на ноги и в его распоряжении будет все возможное оружие.
Он просто хотел, чтобы у него было больше времени.
TBC . . .
Глава 19.
Прошлым вечером он дал мне книгу под названием «Тысяча и один способ сконцентрировать силу разума», которая была бы чертовски полезной, ох, не знаю, примерно шесть месяцев назад! Не хотелось бы заморачиваться на эту тему, потому что он в отвратительном настроении с тех пор, как предложил мне снова заниматься Окклюменцией, а я не хочу снова почувствовать, что мою голову словно откусили. Честно говоря, он меня немного беспокоит, потому что не ведет себя мерзко (вот тебе, Гермиона!) (прим. пер.: см. 12 главу) все время, что действительно странно. Но сейчас он снова вернулся к своей отвратительной, мерзкой натуре (и если вы читаете это, профессор, я не имею в виду ничего плохого, как вы могли подумать), так что я могу расслабиться. Немного.
Во всяком случае, я не знаю, во что он играет, притворяясь, что заботится обо мне и спрашивая о моем проклятом детстве. Непохоже, что он будет высмеивать меня за это, разве что его слизеринцам нужен хороший повод для смеха.