— Ага, ну, я же урод.
— Это то слово, которое использовали твои родственники.
— И что?
— Возможно, они ошибались?
Гарри невесело рассмеялся.
— Правильно. И вы собираетесь сказать мне…
— Я не собираюсь говорить тебе этого больше, Поттер, и я не хочу больше слышать, что ты говоришь об этом, так что слушай внимательно. С тобой все в порядке.
— Ну да, конечно, — он усмехнулся, это была правда.
— И это не твоя вина.
— Откуда, черт возьми, вам знать?
— Я знаю достаточно. — Северус всмотрелся в глубину зеленых глаз, которые повидали столько ужаса за такую недолгую жизнь, и продолжил: — Я знаю, что жестокость может сделать с ребенком. Я знаю, каково это, чувствовать себя нежеланным, заброшенным. Нелюбимым. И я говорю тебе, Гарри, это не твоя вина.
Гарри скрестил руки на груди и взглянул на него.
— Я знаю это.
— Нет. Я так не думаю, — вздохнул Севеурс. — Но надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь.
— Со мной все в порядке, подумаешь.
— Думаю, я должен изъять это слово из твоего лексикона.
— Какое? «В порядке»?
— И его тоже. Ты очевидно не в порядке, так что продолжать использовать это ужасно неуместное слово оскорбительно.
— Лингвистика?
Северус усмехнулся.
— Именно. Так что мы составим список слов, запрещенных во время наших бесед.
Он призвал свиток пергамента и перо с незаканчивающимися чернилами. Кто знает, сколько слов им придется вписать.
Гарри смотрел на него в изумлении.
— Вы серьезно?
— Не сомневайся. Так, мы договорились, что «в порядке» не должно использоваться в значении…
— Мы не договаривались! Вы решили использовать на мне всю эту лингвистику.
— Ну, кто-то же должен был.
Задохнувшись от гнева, Гарри пробормотал что-то на счет Гермионы и полиции слов, но Северус проигнорировал его.
— Ладно. Но тогда вы больше не будите говорить «высокомерный».
Северус добавил это слово в список.
— Никто из нас. Так же как и «подумаешь», «урод» и… — он задумался, — «понятия не имею». Они ужасны, тебе не кажется?
— О, понятия не имею, — сказал Гарри с усмешкой, которая сделала бы честь и Слизерину. — Они мне типа нравятся.
— И «типа», — пробормотал Северус, строча, как сумасшедший. — Возможно, на всякий случай, стоит включить все «составные» слова, заканчивающиеся на «а».
TBC…
Глава 21.
10 августа.
Подумаешь, Снейп! Ха, не думал, что я сделаю это, ведь так? Но со мной все в порядке, в порядке, в порядке, в порядке, в порядке, В ПОРЯДКЕ, В ПОРЯДКЕ, В ПОРЯДКЕ!
Надеюсь, он читает это. Сказал сегодня, что я не могу использовать «в порядке», «подумаешь» и все в этом духе из-за своей фальшивой заботы. Ему не потребовалось мое мнение, чтобы ввести «черный список» слов. Он, должно быть, думает, что это хоть как-то удержит меня от использования таких слов, как «мерзавец» или «летучая мышь», потому что он не может сказать мне в ответ «отработка». Ха! Хотя он, очевидно, не так уж и заботился обо мне, когда запретил употреблять в разговоре «ни за что» или «оставьте меня в покое», так что мой дальнейший выбор слов был более «конкретным». Подавись ими, ты, Сальный Мерзавец!
Но все же он не должен был доходить до такой крайности.
«Официальный Список», как он его назвал, был повешен на один из кухонных шкафов. Он короче, чем первоначальный вариант, и у меня остались слова, которые я могу использовать вместо запрещенных. Но мне по-прежнему нельзя использовать «в порядке». И что мне ему тогда говорить? Я не могу описать эту ужасную… боль внутри, иногда мне слишком трудно думать об этом, а иногда я начинаю задыхаться, потому что воспоминания бьют по мне, лишая на время зрения… пока снова не затолкаю их под камень. И тогда все, ну, в порядке.
Я поймал его на том, что он иногда наблюдает за мной. Это странно. Я знаю, что он пытается прочесть мои мысли или, возможно, просто заставить меня поговорить, но он молчит, а это заставляет меня чувствовать себя реально некомфортно. Предполагается, что он должен кричать и оскорблять меня, однако, сейчас он единственный, кто говорит мне, что я чего-то стою и что во всем, что случилось, ну, по крайней мере, у Дурслей, нет моей вины.
Я знаю, что это неправда, неважно, что я там ему говорил. Я был плохим, и меня наказали. Год назад Дадли почти убили из-за меня, а еще я раздул тетушку Мардж, сорвал сделку дяди Вернона и никогда не выполнял всей той работы по дому, которую тетя Петуния мне поручала. Конечно, ее было больше, чем должен делать среднестатистический ребенок, но они же взяли меня, когда совсем не были обязаны этого делать. Мне повезло, что у меня был дом, пусть даже они и не хотели, чтоб я был в нем.