Вот она — истинная причина вмешательства в грязную войну на Стирии, а не трон губернатора, который был лишь приятным дополнением.
Гаккапелита справа вышибло из седла, но его конь только быстрее поскакал к цели, чтобы вонзить клыки в того, кто посмел навредить хозяину.
Густаво тоже почувствовал медный привкус во рту и то, как наэлектризовались волосы по всему телу. Он жаждал убивать. И Густаво убил бы многих, очень многих, так, как уже проделывал на тысячах полях сражений до этого.
Вот только судьба распорядилась иначе.
Густаво едва заметил очертания вражеских кавалеристов, как из тумана вырвалась шальная пуля, чиркнула по голове коня и впилась в руку генерала чуть ниже плеча. Густаво не смог сдержать крика, он чуть не выпал из седла. Генерал натянул поводья и остановил рычащего скакуна, а потом поглядел на рану.
Выглядела она паршиво: пуля разорвала рукав доломана; толчками текла кровь, окропляя одежду, седло, землю. Густаво увидел костяное крошево и с большим трудом, но всё-таки переборол приступ тошноты. Так сильно его уже давно никто не ранил.
Гаккапелиты окружили генерала, чтобы наступающие войска не раздавили его в стремлении поскорее сойтись в схватке с противником.
Холодея, Густаво отыскал взглядом капитана Столханда и выкрикнул:
— Тристан! Оставь мне пару бойцов, а сам поддержи наступление! Скорее!
— Есть! — отозвался капитан, а потом обратился к гаккапелитам. — Медик! Медик! Живо сюда!
Ещё не поражение, но уже неудача.
Однако Густаво Ди Адольфо не был бы генералом Вьюгой, если бы не смог пережить такое.
Мурцатто стояла неподалёку от расположения артиллерийских батарей и наблюдала за ходом боя, если можно так описать попытку разглядеть с помощью бинокля хоть что-нибудь в грязно-белом мареве. Из тумана поднимались столбы дыма, и только они служили каким-никаким, но ориентиром, а также свидетельством того, что там горит бронетехника Унии или Лиги.
Мурцатто видела, как в лагерь привезли перекинутого через седло полковника Веймариза, а вот о Густаво никаких вестей не было, хотя Тристан сообщил о ранении генерала.
Конечно, заблудиться в такой дымке проще простого, но девушка чувствовала тяжесть на сердце, а в голове крутилась предательская мысль о том, что будет с Унией после смерти генерала, после гибели не просто военачальника, а связующего звена, лидера, который устраивал всех членов союза.
— Успокойтесь, генерал-квартирмейстер! — крикнул майор Лаурсен, командир артиллерийской батареей. — Генерал — глыба! Он не раз выходил сухим из воды!
Мурцатто хотела поделиться с собеседником предчувствием, когда майор отвлёкся на вокс-сообщение об очередной просьбе о помощи. Лаурсен отдал несколько приказов, и из жерла пушек снова вырвалось пламя.
Мурцатто открыла рот, чтобы не оглохнуть. Находиться здесь дольше нет смысла. Она запрыгнула в седло и поскакала в сторону полкового госпиталя.
На подъезде Мурцатто поняла, что будет лишней в этом месте. И даже больше: она поняла, что недостаточно хорошо выполнила свои обязанности, потому что раненых укладывали на землю рядом с палатками. Конечно, Мурцатто прослужила всего ничего по сравнению с ветеранами, но она и вспомнить не могла, когда раненых было так много. Мурцатто решила, что полковник Веймариз подождёт. Она развернулась и направилась в штаб.
— Перешли сообщение в лагерь под Нюренбергом, — приказала она связисту. — Пусть присылают всех свободных лошадей и повозки. Здесь останутся только те раненые, кого нельзя транспортировать.
— Есть, госпожа генерал-квартирмейстер!
Мурцатто оглядела адъютантов — те нависли над картами, время от времени отдавали приказы и ставили новые метки. Она хотела было выйти, но потом всё-таки спросила:
— Есть какие-нибудь новости… о генерале?
— Никак нет, госпожа, — отозвался связист.
Мурцатто прикусила губу. Она вздохнула и всё-таки решилась на величайшую глупость в своей жизни.
Мурцатто съездила к временному складу, надела бронежилет, вооружилась охотничьим копьём со взрывным наконечником. За этим занятием её и обнаружили кавалеристы 1-го батальона, которые перегруппировались и готовились по сигналу вновь вступить в бой.
— Генерал-квартирмейстер? Что происходит? — спросил майор Кальб, который взял на себя руководство, пока Веймариза оперировали.