Возненавидев его ещё больше, я пулей метнулась вверх по лестнице, на чердак, где и располагалось моё убежище. Просторная комната тонула в полумраке, потому что шторы перед уходом на прогулку я так и не раздвинула. Да и не нужно было, ведь на улице шёл небольшой дождь, а тучи всё больше сгущались над крышами домов и небоскребов.
«Погода сегодня радует»
Захлопнув дверь, я прошла к большому подоконнику, попутно скинув рюкзак и лёгкую ветровку, уселась на него, подогнув под себя ноги, и пустилась в размышления о своей жизни.
Что тут можно сказать? Когда-то у меня была семья, сейчас же остался только отец, который всегда «любил» свою дочь-полукровку. Всегда он говорил, что я являюсь позором семьи, что от меня нужно было избавиться ещё в раннем возрасте или даже до того, как я появилась на свет, но мама и брат заботились обо мне, невзирая на главу рода.
Так было на протяжении всей моей жизни, пока в один из дней в дверь нашего дома не постучалась какая-то женщина.
Отца в тот вечер дома не было. Это единственный случай, когда я жалела о том, что этого подонка не оказалось рядом.
Открывать побежала мама, удивившись тому, что никто из дворецких этого не сделал, потому что барабанили в дверь с минут так 5, причём настойчиво, пока не добились своего. Тогда я тоже высунула нос из своего логова, встретилась с такими же любопытными глазами брата, и мы, слаженно хмыкнув, вышли уже на лестницу. А там, внизу, Лиза-наша мать, только-только открывала двери незванному гостю.
— Здравствуйте, как ваше имя? — звонким голосом и с милой улыбкой спросила Элизабет.
Ответ не заставил себя долго ждать, но я его не услышала. Брат, судя по тому, как нахмурились его брови, тоже (высший вампир, ребят, а такие слышат почти всё). Меня это удивило, как и Сэма, поэтому мы спустились на несколько ступеней вниз, продолжая теперь уже подозрительно поглядывать на позднего посетителя. Но вдруг наша любимая мамочка повернулась к нам лицом… Слёзы, страх, боль… Что только не отразилось в глазах этой молодой женщины, но тяжело вздохнув, она лишь подала знак не двигаться с места, так как заметила, что мы хотели бежать к ней.
— Что вам нужно для этого? — уже тише произнесла она.
Ответ опять услышала только наша мать. Лёгкий кивок, спустя несколько минут раздумий, быстрый, но в тоже время плавный поворот головы к нам, и с её губ срывается лишь несколько последних фраз, произнесённых в её жизни:
— Сэмми, мальчик мой, ты знаешь, что делать.
Краем глаза замечаю, как руки братца, сжатые в кулаки, медленно начинают разжиматься, а взгляд меняется и становится серьёзным, как никогда, он кивает головой.
Мама улыбается и переводит глаза на меня.
— Будь сильной и не слушай никого, солнышко.
«Что происходит?»
— Обязательно найдите своих соулмейтов. И как вы всегда говорите: "Старейшинам бы это не понравилось, но мы сегодня… — она сделала небольшую паузу и ещё раз улыбнулась, как бы давая нам шанс продолжить фразу. Мы не заставили её долго ждать и в один голос ответили:
— Выстрелим…
«Что, вашу ж мать, тут происходит? Наша с братом коронная фраза, слова о любви…
ЧТО ЗА НАХРЕН?!»
— Люблю вас.
С этими словами она начала оседать на пол, поднося дрожащие руки к клинку, который с каждой минутой забирал её жизнь. Внутри что-то обрывается. Я чувствую, как часть меня, добрая и любящая часть, покидает тело и исчезает вместе с дорогим мне человеком. Я вижу, как разливается алое пятно крови на белоснежном сарафане, как брат буквально исчезает, использовав быстроту скорости вампира, но потом появляется рядом с мамой, поддерживая её голову.
Медленно перевожу пустой взгляд на женщину, всё также стоящую на пороге нашего дома, и натыкаюсь на карие глаза. Проходит время, а мы всё также прожигам друг друга газами.
«Ради вашего же блага», — шёпот проносится в моей голове.
Вспышка. Адская боль. Крик.
«Я найду тебя. Клянусь»
Пустота.
***
Я очнулась в своей комнате. Первым, что заметила, был брат, сидевший рядом. Вторым стало понимание того, что той зверской боли уже нет. Прислушиваюсь к себе и понимаю, что ничего не изменилось.