- В принципе после комы это нормально. И память будет возвращаться со временем. Расстраиваться и торопиться тоже не стоит. Несмотря на медикаментозное поддерживание общего состояния, организм голодал. Как и сказал ранее, медленное восстановление организма начнется от правильного питания и здорового образа жизни. На повторное обследование приходите через пару недель, если не будет никаких ухудшений. Вот и все, - Виталий Геннадиевич закрыл карту пациентки и встал. - Все остальное зависит от вас самих. Будьте осторожны и берегите друг друга, кто знает, второго такого чуда может и не быть.
Врач вышел из палаты, а Роберт с Настей продолжали сидеть молча. Она опустила голову, не прижимаясь к сидящему парню. Девушка пыталась понять все то, что только что прогнозировал врач. А обиднее всего, что она не вспомнила, как зовут ее родителей. Не помнит их вообще. Живы ли они, были ли они у нее. Говорят хорошо, когда в состояние шока, ты не помнишь ужасных, страшных вещей. Но когда совсем ничего не помнишь, когда в голове пусто и потерян в этом мире. Когда седьмое чувство где-то бьется и говорит, что ты не своем месте, что жизнь твоя не здесь. Но как понять и разобраться, куда идти и куда деваться?
- А где мои родители? - тихо шепнула девушка, сторонясь парня.
- Давай ты вспомнишь все сама, - Роберт резко встал и направился к выходу.
- Их нет? - Настя за ним шагает. - Они умерли? - в душе кольнуло у нее.
- Нет. Но послушай, я тебе ничего говорить не буду. У тебя есть две недели начать вставать на ноги и вспоминать, - Роберт сказал и вышел из кабинета. Он старался убежать от вопросов, на которые еще не получил ответы сам.
- Роберт стой! - Настя следом выбежала за ним. - Неужели так трудно сказать?! Да что с тобой такое?! Даже если не помню, это же не значит, что мне не нужно знать!
- Послушай сюда, голубоглазая, задашь еще один вопрос и ответы будешь искать в гордом одиночестве! Уяснила? - зло блеснул глазами Роберт.
- Чего? - Настя в растерянности смотрит в его злые голубые глаза и не понимает, что не так она сделала. - Зачем ты...
- Настя, - Данила сзади подошел. - Оставь его лучше, - тихо сказал девушке на ухо, а другу кивнул, чтобы тот уходил. - Пусть идет...
- Нет стой! - пытается одернуть Роберта, но тот быстро уходил, не оборачиваясь на позади оставшихся людей. - Отпусти меня! - пытается выдернуть руку, но Данила и шанса не дал выскользнуть.
- Настя подожди. Тише! - развернул к себе. - Агрессией ты ничего из него не вытащишь. Потерпи чуть-чуть. Дай ему в себя прийти.
- Ты-то что несешь! Ведете себя будто это он в коме лежал, - выдернула руку наконец и пошла следом за Роберто. - Детский сад какой-то...
- Куда ты? - Данила вздохнул устало.
- Оставь меня, - быстрыми шагами уходит. - И не ходи за мной! - мельком повернулась и скрылась за поворотом.
- Думаю, стоит успокоительное попить... - врач сзади прошептал.
- Не стоит. Разберёмся, - сдержанно ответил Данила и медленно зашагал по коридору.
Совсем не понимаю свое внутреннее противостояние - какая-то часть меня жалеет о том, что я настоял на спасение, хотя думать так, это не правильно, но темное перетягивает. Тем более она очнулась, жива и здорова. Поверни ситуацию по-другому, я был бы на седьмом небе от счастья, что смог спасти, смог выходить больную девушку. А сейчас... Что изменилось сейчас? Как я могу допустить мысли о худшем! Нет. Ни в коем случае не желаю ей зла! Но это зловещее полнолуние испортило нам всё. Стоило нашей стае утратить древнею силу, все изменилось не в лучшую сторону. Все обозлились, если мы раньше были одной большой семьей, то сейчас мы ведём скрытую войну друг с другом. И во главе всего этого хауса стоит Вегенц. Он все еще в надежде найти посох деда своего, но тот после смерти так его запрятал, что ни следа, ни намека не оставил, где его искать. Ну, а Роберт как всегда сыграл свою эгоистичную роль. Наверно соглашусь с тем фактом, к чему бы он не прикоснулся, то портит всё. Иногда мне жаль их обоих и себя в том числе. Его зато, что он сделал, так как я чувствую, как он винит себя. Ее зато, что просто оказалась не в том месте и не в то время. А себя зато, что все еще дружу с такой эгоистичной сволочью, как Роберт. С трудом выговариваю это слово, но то, что он сделал, было насилием. И я так не хочу быть рядом с ними, когда Настя вспомнит себя и свое прошлое. Мне стыдно, мне страшно, мне обидно, я должен был быть в ту ночь рядом с ней. Я обещал помочь, но получилось как всегда. Настя сидит на скамеечке у ворот клиники. О чем она думает сейчас, я даже не представляю. Но то, что она себя чувствует обделенной, обиженной, то это однозначно. Мне тоже показалось бы очень подозрительным поведение Роберта. Если так называемый муж убегает от ответов, груб и просто бросил в трудную психологическую минуту. Я бы точно сходил с ума.