Габриель резко дернулась, словно от удара хлыста.
«Женщина, которая раздвинет твои границы, заставит идти дальше… женщина, которую ты будешь желать так, как ничего не желала прежде» - отпустив девушку, она с превосходством улыбнулась – «Мы ведь обе знаем, кто это. Не так ли?»
Наконец обретя свободу, она даже не шелохнулась. Мышцы словно наполнились свинцом. Сердце рвалось из груди, а вместе с ним и крик, полный безысходного отчаянья: «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!»
Откуда-то издалека до неё донесся знакомый голос, возвращающий назад, в другую реальность.
Задохнувшись, Габриель судорожно втянула воздух в разрывающиеся от боли легкие, и открыла глаза.
Зена закинула седло на круп Арго и дрожащими руками подтянула подпругу. Реалистичность ночного видения повергла её в шок. Она почти физически ощущала страх Габриель перед ней. Зена закрыла глаза, отгоняя болезненные образы.
В отличие от всех остальных, вера барда в неё была практически безгранична, казалось, ничто не могло поколебать её. За все время, которое они провели вместе, неважно, что Зена сотворила в прошлом или делала в настоящем, она никогда не видела и намека на страх или отрицание у подруги.
Так было раньше…
Был ли её сон пророческим, был ли он предвестником того, чему суждено было произойти, или же простым отражением худшего страха воина: потерять того, без кого она не мыслила свое существование?
Как бы то не было в действительности, она была не готова встретиться с бардом… ещё нет. Ей нужно было время. Вскочив на Арго, она продолжила свой путь, ведущий в Потейдию.
Габриель обратила невидящий взор к огню.
Глубоко вздохнув, прорицательница начала: «Габриель, поговори со мной… прошу».
«Не думаю, что разговоры что-то дадут. Что ещё ты хочешь знать? Тебе уже все известно…все».
«Нет. Я знаю лишь то, что ты позволила мне увидеть».
Габриель отвернулась: «Мне лучше уйти».
«Подожди» - в голосе Азии была мольба – «Я поступила плохо. Я… я переступила границу, которую нельзя было нарушать. Я помогла тебе увидеть вещи, к которым ты не была готова».
«В этом нет твоей вины» - глухо ответила Габриель.
«Это не совсем так» - призналась Азия – «Когда ты обвинила меня в том, что я что-то сделала в Афинах, ты не ошиблась. В тот день, когда я прикоснулась к тебе, я уловила вспышку эмоций, которые ты хранила глубоко в себе. За все время своих странствий, я никогда не встречала ничего подобного, тем более при таком незначительном контакте. Я опешила. Я была не готова к этому и не сумела скрыть своих мыслей, в которых ты нашла зеркальное отображение своих собственных. Вот почему начались эти видения. Я пробила брешь в той стене, которую ты так бережно строила и оберегала».
Габриель тяжело вздохнула: «Какая разница, с чего все началось? Это мои мысли… мои чувства… Они ведь не появились откуда не возьмись в тот момент?»
Азия сочувственно покачала головой: «Габриель, я понимаю, как ты потрясена. Но возможно мне удастся помочь тебе, если ты, конечно, позволишь».
«И как ты собираешься это сделать?» - сдержанно произнесла Габриель – «Изменишь меня, мои чувства?»
«Нет» - печально ответила прорицательница – «Но может быть я смогу помочь тебе принять это».
«Ты совсем меня не знаешь, если думаешь, что это возможно» - горько отрезала бард.
«Я понимаю твои чувства. Я знаю, как долго ты прятала за своей улыбкой то, чем боялась поделиться с кем-нибудь».
Глаза Габриель наполнились слезами, она отвела взгляд.
Азия нежно прикоснулась к её щеке: «Я знаю, что ты хоронишь в себе чувства, которые не хочешь принять. Я понимаю, как ты напугана, но поверь, тебе станет легче, если ты выговоришься».
«Не могу».
«Можешь» - настаивала прорицательница – «Ты сильнее, чем представляешь себе».
«Нет».
«Габриель, послушай меня. Назад пути нет. Я открыла эту дверь и простого отрицания снов будет уже не достаточно. Теперь, когда ты узнала правду, повернуться к ней спиной, будет означать отречься от самой себя. Я не позволю тебе снова закопать эти чувства в себе. Это будет молчаливым признанием того, что они ошибочны… что это плохо, неправильно, а потому должно быть скрыто. Тебе придется принять их!»
«Зачем?»
«Блокируя эти чувства внутри, ты приносишь в жертву часть себя… ту часть, без которой не может жить ни один из нас… ту часть, которая служит нам опорой, когда уже ничему другому это не под силу».