- Ну, знаешь… Я не настаиваю, чтобы их звали Фролом и Устиньей (хотя, по мне, дак хорошие имена), но эти.., но это же ни в какие ворота не лезет! Их засмеют, этих Плекси и Пикси. Ну, пусть, ладно уж, Иван будет Жаном, а Мария – Мэри, но это…
- И Жан, и Мэри – старьё! Это французкая литература. Прошлый век. Хорошо, а, допустим, Эйревелл, Ивиникум, опять же, Люциус, а ? Каково звучит? Каков дизайн? Рамония, подай хлеба! Талирика, подойди на минутку! Как поживаешь, Инимика?
Тут раздался двойной детский плач, который можно было расценить как стихийный протест называемых.
- Господи, откуда ты их выкопала?
- Что значит «выкопала»? Самый лучший источник имён будущего – это современные романы-фэнтэзи! Космическая эстетика, лохматые миры, романтизм и безупречный вкус! А красиво-то как! Так и видишь какую-нибудь Селению, или Пруденс в какой-нибудь Земле Эдвина… Ну, что посоветуешь?
- Поменьше читать современные фэнтэзи. А себя ты переименовать не хочешь в какую-нибудь Ласкетию, м-м-м… Ламинатию там?
- Мне уже поздно, Рома. Хотя, можно и подумать, не так уж я и стара…
Роман понял, что ПНС зашёл достаточно далеко, и дело приняло нешуточный оборот. Он посмотрел на Ларису и сказал:
- Дорогая, умоляю тебя: давай отложим выбор на недельку. За это время подыщем ещё побольше имён, чтобы был полноценный выбор. А там уже и…
Неожиданно жена согласилась, потребовав от него подписи на заявлении. Ване и Маше пора было поспать.
Глава 2. О логике, кошках и кулинарии
Наконец, через неделю, вся эта скандальная идея с переименованием малышей совершенно испарилась из сознания молодой матери и жены. Причиной этого стало прекращение самого ПНС, послеродового синдрома-отклонения. Лариса, к неописуемой радости Романа, «вернулась в себя», и снова обрела спокойствие и здравый смысл.
Но в течение этой недели выздоровления молодой отец изворачивался и балансировал, словно плясун на канате: приходилось находить бесчисленные отговорки и причины, чтобы не подписывать заявление, не ходить в ЗАГС, даже притвориться больным животом, придумывать проблемы и быстро менять актуальные темы для разговора, дабы отвлечь жену от навязчивой концепции переименования Вани и Маши.
За день до окончательного решения оставить двойне их имена у Ларисы произошёл последний всплеск осовременить имена, придать им некую футуристичность.
– Роман, - сказала жена, - Я окончательно остановилась на том варианте, который предложил ты в прошлый раз, а именно - Плекси и Пикси.
- Лора, я же это несерьёзно предложил, как бы шутя, - испугался муж, - А что тебя привлекло в этих.., этих… названиях?
- Всё бы тебе шутки… Эти имена очень удобны и рациональны, в случае, если наши мальчик и девочка начнут гендерно развиваться и решат сменить пол…
- Ты в своём уме, Лариска? – удивлённо и несколько грубовато воскликнул Роман, - Ты желаешь нашим детям стать бесполыми существами, а то и извращенцами?
- Ты это о чём? Знаешь, как часто сегодня происходит трагическая путаница с полами, с половой принадлежностью? Лучше определиться вовремя, чем мучиться потом всю жизнь. Да и модно это сейчас, менять пол, - может, даже, пособие какое-нибудь дадут… Я уже заметила, что наша девочка почти не плачет, серьёзная всегда и спокойная, а мальчик, наоборот, - плакса и непоседа… Вот он и будет … Плекси. А когда, вдруг, они пол себе поменяют, то не надо будет заморачиваться с именами, менять их не надо, - Плекси и Пикси, - так и останутся.
- Лариса, успокойся. У тебя ПНС, скоро пройдёт…
- Какой ещё понос? У меня всё нормально.
- Ладно, забудем…
- На следующий день жена неожиданно сказала:
- Ром, что-то я, правда, … замечталась… Ничего не будем делать. Ваня и Маша.
- Слава Богу, - ответил муж, - Лариса, я люблю тебя!
* * *
Роман жил в этом мире, по большей мере инерционно, особо не задумываясь о происходящем вокруг. Той основы мировосприятия и морали, здравого житейского смысла, которые были заложены его предками, вполне хватало для текущей жизни и смысловой ориентации в повседневной и, ой какой непростой, реальности.
Но, всё чаще и чаще, Роман сталкивался и замечал некие несообразности, парадоксы и загадки окружающего его современного мира, изменения в сознании и поступках людей и всего человечества в целом. При этом формальная логика не нарушалась, и внешне все эти парадоксы выглядели вполне рационально, логично, объяснимо, но на каком-то этапе в головах и поступках современников происходило незаметное и совершенно нечувствительное нарушение причинно-следственных связей, подмена жизненно важных смыслов на прямо противоположные.