- Вам приказано быть на инструктаже через пятнадцать минут, сэр, - сказал первый медик, открывая дверь в лазарет. - Боюсь, у нас нет выбора. И, обращаясь через голову Хантера к своему напарнику, сказал: - Ты подготовь шприц, а я займусь…
"Нет, только не "зеленый кисель"!"
- Ну к чему такая спешка, ребята? - умолял Хантер, пытаясь дойти до двери на непослушных ногах. - Эй, я уже почти протрезвел! Готов идти на инструктаж! Разве мы не можем… - он споткнулся и упал, растянувшись во весь рост на полу; медики тут же подскочили к нему с обеих сторон, -…обсудить это?
Первый укол пришелся в верхнюю часть его левого бедра, второй - еще выше. Хантер взвыл и попытался прикрыть руками эту чувствительную часть своего анатомического строения.
- Джентльмены, пожалуйста! Мне же через час нужно будет сидеть в кабине! - Хантер чуть не задохнулся, когда они вкатили ему третий укол. В качестве небольшой милости они сделали ему укол в трапециевидную мышцу, а не туда, куда вкололи предыдущих два. Затем пришло время глотать "зеленый кисель". Он словно проглотил петарду, взорвавшуюся у него в животе и вызвавшую новый приступ рвоты, с которой, как он полагал, ему уже удалось справиться. Он едва успел добежать до ванной комнаты и услышал только, как за его спиной включили душ. У него не было сил сопротивляться, когда они раздели его и втолкнули под ледяные струи.
Через пять минут ему начало казаться, что на этот раз он, пожалуй, все же останется в живых. Желудок успокоился; головная боль постепенно стихала. Озноб, пронизывающий его теперь, был вызван холодными потоками воды, иглами впивающимися в его тело. Стараясь как можно дальше уклониться от них, он изо всех сил вжимался в стену.
- Не могли бы вы вернуть мне мою одежду, ребята? - взмолился он.
Внутрь просунулась рука и выключила воду. Ему дали полотенце и положили на полку чистую летную форму.
Один из медиков, тот, что повыше, прыснул со смеху, глядя, как вышедший из-под душа Хантер осторожно обтирается полотенцем. Он все еще чувствовал себя так, будто с него соскребли верхний слой кожи, - повышенная чувствительность и восприимчивость были результатами второго укола.
- Сколько раз это уже случалось, Хантер? Четыре? Пять?
Хантер свирепо глянул на него.
- Сегодня это в последний раз, вот так-то, - сказал он, быстро вытеревшись и обернув полотенце вокруг бедер. - Я больше никогда не дам вам, профессиональным садистам, повода так издеваться надо мной.
- Именно это ты говорил и в прошлый раз, - заметил второй медик.
Хантер увидел, как тот ухмыльнулся, и у капитана появилось огромное желание врезать ему, чтобы стереть эту улыбку с ненавистного лица, но он решил, что препровождение на гауптвахту сотрудниками Службы безопасности стало бы еще худшим завершением так отвратительно начавшегося дня.
Ну а после того, как они всадили в него этот третий укол, у него не осталось ни малейшего шанса проспаться, чтобы избавиться от остатков похмелья. Ему казалось, будто его веки приклеены к бровям, и по прошлому опыту он знал, что в последующие двадцать четыре часа он будет порхать, как мотылек.
- Ну, пока, джентльмены. Благодарить вас не за что, - сказал он, стараясь, чтоб его голос звучал как можно бодрее (но это ему не очень удалось), и направился к двери лазарета.
- Эй, Хантер… а форму? - окликнул его высокий медик, протягивая ему комбинезон и широко улыбаясь.
- Сукин ты… - Хантер сгреб рукой форму и прошествовал в ванную, чтобы переодеться, продолжая бормотать под нос ругательства.
- Как вы видите, возможные траектории полета начинаются в Точке прыжка "один" и Точке прыжка "два". - Полковник Хэлсиен обернулся к двери конференц-зала и посмотрел на Хантера, усаживающегося в кресло заднего ряда. - Доброе утро, Хантер. Рад, что вы смогли присоединиться к нам.
Хантер поморщился, уловив издевательские нотки в голосе полковника.
- Как я говорил, мы считаем, что вражеский крейсер… если это действительно вражеский крейсер… направляется к нам от одной из этих точек. Конечно, в системе Фирекки есть одна особенность, о которой некоторые из вас, возможно, знают. Эта особенность может несколько затруднить обнаружение килратхского конвоя. Система Фирекки похожа на знаменитый сектор Энигма, уменьшенный во много раз. Если Энигма характеризуется наличием одной-единственной точки, из которой можно преодолеть этот сектор весь за один прыжок, то Фирекка буквально усеяна точками прыжка, что позволяет совершать минипрыжки в пределах этой системы. Если килратхи знают об упомянутой мной особенности, то нас ждут трудные поиски. - Он нахмурился. - Если там вообще есть что искать. В Тактическом отделе полагают, что обнаружили корабль, совершающий прыжки внутри системы, но в тот момент они производили перенастройку оборудования слежения, поэтому что там могло быть на самом деле, одному богу известно.
- Пилоты, даже если там ничего и нет, мы должны убедиться в этом. Мы не можем допустить, чтобы коты сорвали подписание договора.
- К вероятным траекториям полета этого корабля мы будем высылать патрули с интервалом в пятнадцать минут, - продолжал он. - Я комплектую звенья так, чтобы в паре с нашими опытными пилотами летели некоторые из новичков, прибывшие с КЗК "Остин". Айсмен, вы полетите в паре с Думсдэем, Хантер - с Джазом. Спирит, вашим ведомым будет Пума. Сейчас все вы спускаетесь на полетную палубу для немедленного вылета. В следующем патруле Паладин летит…
Вместе с другими пилотами первого патруля Хантер вышел из конференц-зала. Ему казалось, что его сердце бьется с удвоенной частотой.
"Все эти проклятые лекарства, из-за них я чувствую себя так, словно через меня идет электрический ток. Если мне удастся пережить ближайшую пару часов, то потом со мной все будет в порядке…"
Спускаясь на лифте на взлетную палубу, Хантер прислонился к стенке кабины, стараясь унять сердцебиение. Спирит, подтянутая и аккуратненькая в своей летной форме, смотрела на него, слегка улыбаясь.
- Похоже, ты неплохо провел время в увольнении, Хантер. Он криво улыбнулся:
- Все шло просто замечательно до тех пор, пока эта девица из военной полиции не вытащила меня из постели. И чего ради? Все это смахивает на погоню за привидениями.
- Нам нужно перекрыть все возможные траектории полета, и поэтому каждый пилот на счету, - серьезно ответила Спирит. - Полковник прав, подписание договора между Фиреккой и Конфедерацией слишком важное событие, чтобы подвергать его риску быть сорванным килратхами.
- Да, но почему обязательно я? Она одарила его улыбкой, и ему стало так тепло, словно она прикоснулась к нему; в следующий момент двери лифта раскрылись и перед ним предстала взлетная палуба, шумная и заполненная техниками, готовящими звездные истребители для своих пилотов.
- Удачного полета, мой друг, и счастливого возвращения, - тихо сказала Спирит.
- Спасибо, леди, - ответил он и быстро взял свой шлем со стойки у дверей лифта.
Он направился к своему истребителю и тут заметил, что за ним кто-то идет. Юноша, одетый в летный комбинезон, лет, наверное, двадцати, с копной непослушных каштановых волос и темными серьезными глазами. Под мышкой он держал шлем, на котором было написано его прозвище "Джаз" и красовались несколько нотных знаков.
"Ах да. Мой ведомый".
Колсон, вот как его зовут. Один из молодых пилотов с "Остина". Хантер припомнил, что на прошлой неделе слышал его игру на рояле в комнате отдыха. Мальчишка вытянулся по стойке "смирно".
- О Господи! Вольно, парень. - Хантер потер виски. Голова еще болела, несмотря на лекарства. - Ты Джаз, так ведь? Джаз Колсон?
- Лейтенант Захари "Джаз" Колсон готов к выполнению задания, сэр! - громко отрапортовал Джаз.
- Хорошо, хорошо. Ты играешь на рояле, да? Я слышал тебя на прошлой неделе. Ты хорошо играешь. Чертовски хорошо. Посмотрим, сможешь ли ты так же хорошо летать. Сколько боевых вылетов на твоем счету, Джаз?