Лишь пройдя полпути к ближайшей заставе людей, До'ош заметил, что чуть позади следует молчаливая Леа. Девушка, ничего не скажешь, показала себя этой ночью молодцом: трудилась изо всех сил, стараясь любой ценой облегчить последние мгновения жизни Ямахта, пусть даже он не мог этого почувствовать и оценить. Но, собственно говоря, ничего другого от слугини Зала Страсти До'ош и не ожидал: способность отдать все, пожертвовать даже собой ради других, утихомирить бушующие в сердце страсти - тысячелетиями они служили тем предохранителем, который сдерживал общество Килрача в покое, позволял выдержать бесконечную тяжесть морального контроля над собой, над своей душой.
– Не сердись на меня, До'ош, - Леа первой нарушила молчание. - Я мало знала Ямахта, но тяжело терять даже тех, кого не знаешь близко.
– Я не сержусь, - До'ош мрачно смотрел на постепенно приближающуюся вышку и два уродливых танка высшей защиты по обе стороны. - Меня раздражает то, что нас держат тут за диких зверей, и, похоже, ждут с нетерпением, когда мы все сдохнем! С их пленными в Империи никогда так не обращались!
– Они не научились сдерживать себя, - бессильно пожала плечами Леа. - Ими правят страсти, глубинные инстинкты - в этом их сила, но и слабость одновременно. Страсть и разум редко когда идут вместе.
– Ты что, собираешься их оправдывать? - желчно поинтересовался До'ош. Не дождавшись ответа, он резко кивнул: - Вот и хорошо. Не желаю ничего слышать на эту тему, а то, боюсь, я кому-то докажу, что глубинные инстинкты могут пробуждаться и в нас.
Теперь до вышки было всего ничего: метров пятьдесят, если не меньше. До'ош остановился, глубоко вдохнул еще холодный ночной воздух и обернулся к Леа.
– Тебе не стоит идти дальше. Я единственный из Хорраг Лэйт'тэйрра, кто может говорить за остальных, а тебе вовсе не обязательно лезть в это окаянное гнездо. Разберусь с тем, что они от меня хотят, и, максимум, через пару часов вернусь обратно. Передай Вэракку, чтобы он не беспокоился.
Леа с сомнением посмотрела на него; вновь легкое и почему-то волнующее ощущение беспокойства коснулось его.
– Ты уверен? Может, лучше кто-то будет там с тобой?
– Уверен!
– А как ты будешь говорить с ними? Их язык…
– Их язык я знаю, - презрительно хмыкнул До'ош: выучить такой язык мог любой бездарь за полмесяца. - Но, как кажется, они не доставят мне такого удовольствия и снабдят переводчиком. Ладно, Леа, хватит пререкаться - чем быстрее пойду туда, тем быстрее вернусь.
Конечно, возражений у Леа хватало, но одного взгляда на насупленное лицо До'оша хватило, чтобы оставить их при себе. Девушка молчаливо кивнула ему на прощанье и ровным шагом двинулась обратно. До'ош же глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и решительно направился к вышке, около которой с вейерами наперевес его поджидало трое высоких людей.
– Куда прешь, тварь мохнатая? - человек попытался придать своим словам самый презрительный тон, но результат вышел прямо-таки обратный: чон-саа в совершенстве знало слишком мало людей, а эти трое явно не относились к ним. Поэтому вместо оскорбительной фразы у него вышло что-то такое невразумительное, что До'ош от всей души расхохотался.
– Тварь мохнатая желает поговорить с тем, кто знает чон-саа малость получше, - на чистом лингвосе заявил До'ош, останавливаясь в трех-четырех шагах от людей; ему-то как раз удалось использовать именно ту интонацию, которая лучше всего подходила в данной ситуации. - Я бывший руководитель колонии Хорраг Лэйт'тэйрра - ночью мне передали, что я должен явиться к кому-то из ваших на допрос.
Охранники явно не ожидали, что какой-то килрач знает их язык, и на пару минут смешались, растерянно переглядываясь. Наконец, один из них отошел на подальше, достал рацию и быстро забубнил в нее; До'ош, в принципе, мог бы разобрать, что он там бормочет, но предпочел не опускаться до такого. Все равно, служебные переговоры людей его ни в коей мере не интересовали.