Но на эту красоту килрач потратил, наверное, не больше секунды. Его взгляд словно прикованный замер на серой проплешине посадочного поля в восточной части города, на котором свыше полусотни солдат в униформе выводили из недр транспортника захваченных в плен. Выводили… выводили…
– Ух ты - ваши щенята, килрач! - сквозь окутавший До'оша алый туман дикого бешенства он едва расслышал глумливый голос того самого охранника. - Забавно, столько килрачей - и ни одного щенка; а мы уж думали, вы из грязи размножаетесь!
Это оказалось последней каплей!
Дурак-охранник так и не понял, что случилось. Просто идущий перед ним килрач вдруг развернулся на месте с такой скоростью, что его тело словно расплылось в смазанную тень, и из этой тени ему в лицо рванулась красно-черная полоса, ощетинившаяся пятью острыми как сталь когтями. И страшная боль пышным цветком рас бухнувшая где-то в районе левой скулы, и странный хруст чего-то ломающегося там…
До'ош в один миг превратился в беснующегося демона, в котором ярость смыла самые крепкие путы спокойствия, да и не очень-то он стремился их сохранить. Дети! Сотни детей, которых грубо вышвыривали из транспортника, словно действительно каких-то щенят! Взвыв так, что содрогнулись даже самые храбрые, он прыгнул на ближайшего к нему человека, коротким ударом ломая ему предплечье, и тут же локтем расплющивая всю нижнюю челюсть.
– Да ты ЧТО!!! - закричал старший в охране, срывая вейер с плеча (вблизи города люди самонадеянно опустили оружие, за что приходилось теперь расплачиваться), но ни выстрелить, ни сделать что-либо иное он не успел: До'ош, почти распластавшись по земле, крутанулся вокруг собственной оси, и с размаху каблуком ударил по колену человека. И с неописуемым наслаждением услышал дикий вопль, когда коленная чашечка выскочила из сустава, и тот словно подкошенный рухнул на землю.
Одни только Ушедшие ведают, чем бы все закончилось, если бы не слепой случай: поднимаясь на ноги, До'ош поскользнулся на мокрой от утренней росы траве, упал на колени, и прежде чем он успел что-то сделать, подбежавший сзади солдат со всей силы опустил приклад вейера на затылок килрачу.
Острая боль пронзила всю голову До'ошу, перед глазами вспыхнули сотни радужных кругов, в ушах глухо зарокотало. Тяжело повалившись на траву, он сквозь кровавый туман заметил, как второй оставшийся на ногах человек замахивается ногой, обутой в тяжелый армейский башмак, но сделать уже ничего не смог.
И последней мыслью перед тем, как страшная боль в лице разорвала бурлящее сознание на части, была: "Дети! Они взяли детей!.."
5.
– Заходите, старший лейтенант, - миловидная девушка с мальчишечьей стрижкой русых волос приветственно кивнула Соло. - Полковник Арбитман примет вас.
"Точно на приеме у царя! - про себя хмыкнул Ханнуан, поправляя форму. - Недостает только фанфар и трона". Вежливо постучав, он толкнул дверь и шагнул в кабинет полковника.
– Доброе утро, старший лейтенант, - сидящий за массивным столом у окна человек сухо кивнул и показал на стул. - Садитесь.
Усаживаясь, Соло исподтишка рассматривал полковника. Видеть-то он его и раньше видел, но личной беседы удостоился впервые - а все потому, что бывший начальник сил внутренней безопасности Аполлона-2 был срочно отозван в секторальный штаб командования, а он, Соло, просто оказался следующим по старшинству.
Полковник Давид Арбитман, главный руководитель всех трех лагерей Аполлона-2, был среднего роста мужчиной лет сорока пяти с черной как смоль кожей. Он отпустил волосы, пренебрегая традиционной армейской стрижкой, и завязывал их в подобие конского хвоста на затылке, что, по мнению Соло, выглядело бы довольно комично, если бы не острый, колючий взгляд серых глаз, глубоко запавших в глазницы. Каждый раз, когда Соло встречался с взглядом полковника, его не оставляло ощущение, что перед ним сидит акула, которой каким-то образом удалось втиснуться в человеческую шкуру. И честно говоря, повадки полковника скорее подтверждали это впечатление, нежели опровергали.