Голову посетили мысли о космическом пространстве. Насущные и в то же время наивные вопросы сейчас казались ещё неудобнее, чем в тридцатые годы.
Какие открытия потрясли астрофизику за два века? Продолжает ли сейчас кто-нибудь смотреть в космос? Смогло ли человечество, наконец, построить базу на ближних планетах? Е пообещал себе расспросить кого-нибудь на эту тему, если появится время на пространные беседы. Всё-таки среди трёх пришельцев из прошлого, не считая Тома, он был самым старым и дремучим.
В детстве Е хотел стать космонавтом, чуть позже учёным астрофизиком. Ни тому ни другому не суждено было сбыться. Наёмник тяжело вздохнул и заворочался в постели.
Он решил ещё немного поваляться, наслаждаясь временным покоем. Впервые за долгое время его не волновал наступающий день, и не беспокоили кошмары. Е повернулся набок и подложил под голову руку, коснулся холодного металла и с непривычки вздрогнул. Затем лёг на спину, откинул покрывало и внимательно рассмотрел протезы.
Он жалел об аварии, в которой потерял добрую треть тела. Правда, последнее, что он помнил это скоростное шоссе и яркое предвкушение свободы. Глупо получилось. Мог ведь прожить счастливую жизнь в том времени и не застать крушения мира.
— Ниндзя, прости, дружище, — прошептал Е и переключил внимание на новые конечности.
Несмотря на холодный металл снаружи, Е всё так же ощущал каждое прикосновение, напряжение мышц и движение суставов внутри, при этом не чувствовал боли.
Однако, приятнее всего было ясное сознание, свобода от демонов в голове. Тревога пропала, как и страх, что в любой момент поедет крыша. Теперь не нужно тянуться к зеркальному шкафчику по утрам за очередной порцией таблеток и ходить на приём к сомнительному психотерапевту два раза в неделю.
Е оделся и вышел в коридор. Из каюты напротив послышался громкий храп. Любитель выпендриваться и торговаться ещё спал. Стоило ли доверять Гурову? Такие, как он с лёгкой душой продают соратников за тридцать сребреников.
Е прошёл в зал и посмотрел в одно из высоких окон. Ровная линия горизонта делила пространство на чёрную твердь и тёмно-синее небо, украшенное россыпью ярких звёзд. Высота казалась приличной и невозможно было разглядеть хоть какие-нибудь детали на земле.
От вида ночных сумерек отвлёк шум за спиной. Е тут же развернулся и принял боевую стойку.
— О нет! — воскликнул робот-управляющий. — Только не левой!
— Железяка?! Не надо подлетать ко мне со спины.
— Прошу, не называйте меня так. Я Фердинанд и я здесь управляющий — где хочу там и летаю, — гордо заявил робот и воспарил чуть выше.
— А почему не левой-то? Тебе не нравится мой протез? — Е пошевелил стальными пальцами и как бы невзначай оттопырил средний.
— Мне не нравится умирать, — неприличный жест Фердинанд проигнорировал.
— Ты же робот.
— Ну и что? Человеческие эмоции и чувства регулируют химические соединения и электрические импульсы, мои — электричество и цифры.
— Мне плевать. Курево есть? — с шутливой дерзостью спросил Е. Фердинанд неожиданно выпустил щуп, достал из недр корпуса пачку сигарет и зажигалку зиппо.
— Курите на здоровье, сэр.
— Ничего себе! А спиртного не найдётся?
— Я не бездонный, — возмутился робот. — Видите ли, мистер Тандер всегда думает наперёд. Хотя, может быть, эти сигареты лежат у меня уже давно. Хм. Покурить можете на балконе, пока погода и высота позволяют.
— А где… — Е запнулся, в стене зала открылся проход. — Понял.
Е нырнул в узкий проём, за которым оказался технический коридор. Стены были увиты проводами и трубами, из вентиляционных отверстий доносился мерный гул. В конце прохода чернела железная дверь с вентилем, которая никак не вписывалась в современный интерьер судна.
Снаружи царила полная тишина. Дирижабль плыл по небу не громче тучи. Е подумал о приблизительной высоте и с удивлением заметил, что судно немного снизилось. Теперь даже в ночном сумраке можно было разглядеть блестящие чёрным глянцем извилистые реки и густые леса. Местность внизу казалась дикой и безлюдной.
Дым заполнил лёгкие — приятное, будто давно забытое ощущение.
Задолго до аварии по совету психотерапевта Е избавился от всех вредных привычек. Сейчас ему хотелось и пить, и курить.
— Как дела, киборг? — прозвенел девичий голос за спиной.