Парень ответил ей презрительной усмешкой, которая, очевидно, должна была обозначать, что такие крутые ребята, как он, до безалкогольных напитков не опускаются в принципе, и лихо опрокинул в себя первую порцию.
- Еще что-нибудь? - осведомилась Герда, надеясь, что сможет побыстрее свинтить. Старший из посетителей покачал головой, а вот синеглазый, пережевывая лайм, решил высказаться:
- А ты симпатичная.
- Благодарю, мистер, - отозвалась Вальдес. “Ты тоже ничего… будешь лет через десять”, - едва не сорвалось у нее при этом с языка. Парниша решил не отставать:
- И сколько берешь?
Такие вопросы Герде задавали регулярно, и она научилась, отвечая на них, сохранять на лице вежливую улыбку, но на этого молокососа все-таки - не удержалась, - посмотрела со снисхождением.
- Я так не работаю. Если хотите, могу подсказать адрес…
- Раймонд, ты глянь на нее, - развеселился синеглазый, - пять минут назад крутила задницей у шеста, а теперь “не работает”!
Тот, кого назвали Раймондом, пожал плечами, но по тому, как искрился его взгляд, можно было сказать, что ситуация вызывает у него почти ребяческий интерес. Стараясь говорить как можно спокойнее, Герда обратилась к его зарывающемуся приятелю:
- Ты меня плохо слышал, воробушек? Если хочешь найти себе шлюху, иди в соседний квартал. Будешь чудить - вылетишь отсюда, понял?
Обычно с посетителями “люкс-ложи” это работало - не то чтобы они начинали уважать Герду, но ссориться с Юлианой мало кто хотел. Однако этот парень, очевидно, успел принять где-то до того, как прийти сюда, и сейчас испытывал разлагающее влияние выпитого на мозг, а вдобавок ко всему хотел покрасоваться перед приятелем. Язвительно хохотнув, он поднялся со своего места с явным намерением схватить Герду то ли за грудь, то ли за шею, но замер с поднятыми руками, когда она уперла ему в горло кончик острой металлической заколки. Сложная прическа, над которой она корпела битых сорок минут перед выступлением, в момент рассыпалась беспорядочными локонами, но Герде сейчас не было дела ни до чего, кроме клокочущей у нее в груди ярости.
- Давай, - сказала она угрожающе, с удовольствием наблюдая за тем, как с парня слетает добрая половина его спеси. - Давай, сделай это, если жить надоело.
Надо было отдать ему честь - он хоть и примолк, но улыбаться не перестал. Его приятель никак не пошевелился, чтобы помочь ему, из чего Герда сделала вывод, что они попадают в такую ситуацию уже не в первый раз.
- Я в третий раз повторять не буду, - добавила она, убирая заколку и устраивая ее за бретелью корсета. - А теперь пей свою текилу и не лезь ко мне.
Синеглазый опустился обратно на свое место, и Герда хотела уже уйти, пользуясь тем, что он заткнулся, но на сей раз ей не дал этого сделать Раймонд.
- А я тебе говорил, - сказал он с торжеством, будто только что выиграл пари, - у этой киски есть когти!
Герда обернулась к нему.
- Что-то я не припомню, чтобы мы были знакомы.
- Я о тебе слышал, - туманно ответил тот и сделал неопределенный жест. - Ты племянница хозяйки, да? Присаживайся. Выпей с нами.
Такие предложения тоже не были редкостью, и Герда оставила за собой право отвечать на них по своему усмотрению. С одной стороны, эта парочка не вызывала у нее ни капли симпатии, но с другой - хотелось узнать, что интересного слышал про нее этот Раймонд. Как часто бывало в случае Вальдес, любопытство победило с разгромным счетом.
- Если только вы платите, - ответила Герда и опустилась на диван рядом с Раймондом. - И если твой приятель не будет распускать руки.
Синеглазый, которого было не угомонить, ухмыльнулся:
- А ты знаешь, что недотроги работают в других заведениях?
- А ты знаешь, что в твоем возрасте ходят в другие заведения? - не замедлила с ответом Герда. - Тебе хоть двадцать один есть?
Удар попал в цель - парень снова примолк, только сжал красиво очерченные губы, снова тряхнул головой в попытке изобразить надменность и презрение ко всему сущему (особенно - к дате своего рождения), но ничего не ответил. Глядя на них, Раймонд не сдерживал смеха:
- Ну давайте, еще подеритесь.
- Больно надо, - отрезала Герда и взяла себе текилы. - Ну давай, красавчик, расскажи еще что-нибудь обо мне.
Раймонд сделал глоток из бокала, открыл рот, и в этот момент из зала донеслись выстрелы, а затем - истошный женский визг.
- Сначала я думала, что кто-то не поладил с тетушкой, - произнесла Герда, выныривая из воспоминаний и понимая, что улыбается уже искренне, восстанавливая в памяти события того давнего вечера. - Но оказалось - искали этих двоих.
Когда в “люкс-ложу” зашли двое, Раймонд выпалил в них из пистолета, но пуля ушла мимо, только добавив дыр в стене, и без того хранившей на себе память о чьих-то разборках. Синеглазый (его, как успела выяснить Герда, звали Роке) тоже вскочил, но получил такой удар по лицу, что отлетел в угол, как тряпочная кукла; в противоположный угол забилась Герда. На нее не обратили внимания - схватили Раймонда за грудки и, выбив оружие у него из руки, с силой приложили лицом о стол, отчего по стеклянной поверхности разбежалась паутина трещин.
- Думал, можно просто так угнать мою тачку, и тебе за это ничего не будет? - взревел тот, кто его держал; второй тем временем еще пару раз приложил синеглазого, который, дурак, все равно упрямо пытался встать. - Мне насрать, кто твой папа, я тебя сейчас…
Он полез за пазуху, и одному черту было известно, что он хотел оттуда достать - пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, Герда перекатилась по полу, вцепилась, как кошка, в рукоять забытого всеми пистолета и выстрелила - точно в голову сначала одному нападавшему, а затем, не давая никому опомниться, другому.
- Стрелять меня дядя научил, - пояснила Герда. - Сказал, что пригодится. Вот… пригодилось.
Кальдмеер снова кивнул - как ей показалась, соглашаясь не с ее словами, а с чем-то внутри себя.
Охрана наконец-то сподобилась понять, что что-то не так, и с остальными нападавшими, которых оказалось всего четверо, разобрались быстро. Посетители, конечно, разбежались кто куда, и в зале установилась тишина, нарушаемая сдавленными причитаниями тетушки - она подсчитывала, сколько бутылок и бокалов было разбито, и во сколько обойдется отчистить все от крови, и результат этих вычислений ее совсем не радовал. Продолжая сжимать в руках пистолет, Герда вышла из “люкс-ложи”, и Юлиана сразу бросилась к ней.
- Дорогая, ты в порядке?
- В полном, - ответила Герда, стараясь не показывать, что зубы у нее стучат. В глубине зала кто-то сдавленно рыдал; отстранив тетушку, Вальдес увидела, что это Китти. Она закрывала лицо руками и всхлипывала, пока столпившиеся вокруг остальные девочки наперебой предлагали ей что-нибудь выпить.
- Пропустите, - сказала Герда, приближаясь к ним, и девочки послушно расступились. Вальдес взяла Китти за руки, почти силой развела их в стороны и увидела, что на скуле у нее - глубокий кровоточащий порез, след от удара прикладом или, скорее всего, кастетом.
- Шрам останется, - с новой силой заплакала бедняга, - я работать не смогу…
- Прекрати нести чушь, - приказала ей Герда; странное темное чувство, отдаленно похожее на какую-то необычную жажду и полностью подчинившее ее в тот момент, когда она стреляла в “люкс-ложе”, вскинулось в ее душе с новой силой, и Вальдес ощутила, что у нее начинает мутиться в голове. - Кто это сделал?
Девочки молча показали на одного из нападавших: на счастье Герды и на собственное несчастье, он был жив, но крепко привязан к стулу. Вальдес не думала долго, подошла к нему и выпустила в него две пули - одну в левое и другую в правое запястье. Тот истошно взвыл и забился, как будто у него были судороги, но порвать веревки не смог.
- Теперь ты еще нескоро сможешь кого-нибудь ударить, мразь, - заявила Вальдес и хотела еще что-то добавить, но осеклась, почувствовав на себе чужой взгляд.