— Я вчера, когда с ним познакомилась и узнала, где он работает, сразу же подумала о тебе. Вот он ― шанс! Агент из издательства! Думала, ты оценишь!
— Ну… — вздыхаю, снимая пальто и вынимая нож из-за пояса. — Я оценила.
— Что это? — удивляется она, глядя на десять сантиметров стали в моей руке.
— Нож для овощей из кофейни. Стащила…
— Зачем?.. Ты зачем его за поясом держала?
Я задумываюсь: говорить или нет. Честность берет верх.
— Мне этот Стивен не понравился.
Такого удивления я еще ни разу не видела у Иннес.
— И часто ты так делаешь? Раньше ты была пацифисткой.
— Вид у него был, как у маньяка…
Я устало прохожу и с тяжелым звяканьем разоружаюсь: кладу нож на наш стеклянный кофейный столик. За спиной начинается истерический смех подруги. И на меня накатывает. Я падаю к лакированной сумке и начинаю хохотать до слез. Боже! Какой бред! Я реально чокнулась. Парень просто недружелюбно посмотрел, а я уже ножи ворую.
— И чем тебе не понравился Стивен? — наконец успокоившись, спрашивает Иннес.
— Он так смотрел… Будто я враг, — меня аж передергивает.
Надо попытаться забыть и расслабиться!
— Это все твое богатое воображение! Ведь он же красавчик! — удивленно возражает подруга, распахнув свои густо накрашенные глаза.
Я напрягаюсь, чтобы вспомнить Стивена, попытаться отстраниться и оценить. Но не получается… Вспомнился лишь взгляд и ощущение опасности, будто застрявший комок за грудиной, ни вдохнуть свободно, ни выдохнуть.
— Честно, я даже вспомнить не могу, как он выглядел. Я всю дорогу ощущала себя неуютно.
— Конечно, с ножом-то за поясом!
— Прекрати! — хихикаю я, легонько ударяя ее по плечу. — Ладно… Забыли! Хочу чай и в ванну.
Ванна была горяча, от нее шел пар, а от растворенного масла стоял густой, одурманивающий аромат лаванды, подарок моей «мамы». Однажды она заметила, как я замирала, когда мне в руки попадали саше для белья с этим растением. Запах воскрешал во мне некую меланхолию и грусть по ушедшим и потерянным мною людям — моим людям, не Джессики. Бабушка любила лавандовый сыр, а мама делала из нее настойки и продавала. Первый мой букетик был в честь поступления в гимназию Её Высочества, и, угадайте, из каких цветов?
Всё было так давно. Иногда я думаю, что это был сон. Сон Джессики. А запах лаванды — он будет еще долго. Пока жива природа, пока вертится планета, будет стоять этот тяжелый аромат. Может, и замечательно? Все умирают, ты умираешь, а твой аромат будет жить. И кто-то другой его полюбит, и будет срывать цветы, будет вдыхать и делать настойки с духами.
Я смотрю на шрам от аварии — место, куда выстрелил тот солдат. Однажды Иннес, горюя, что ее парень оказался тем еще верным и честным, сказала, что, возможно, в параллельной вселенной она уже замужем, счастлива и у нее есть ребенок. Я не удержалась и спросила: откуда знает? Возможно, в параллельном мире она уже мертва, как и я.
После ванны я проверила почту, звонки и машинально открыла блог. Там значился один комментарий. Сердце пропустило удар. Надо же! Это такая редкость!
Я, трепеща от нетерпения, открываю сообщение. Комментарий появился под последним постом шесть минут назад, и теперь счетчик показывает, что помимо меня кто-то еще онлайн.
У каждого ключа свой замок,
У каждого воина память,
И каждый теперь решает:
Пройти нельзя оставить.
Ставь запятую!
Что? На мгновение я теряюсь. Но через секунду паззл складывается воедино, и меня словно жаром обдаёт. Неужели кто-то из…
Не может быть! Нет!
Я еще раз прочитываю. Потом еще раз. Потом вместе с текстом. Вслух. В голос. С чего я решила, что это выживший? Скорее всего, кто-то проникся отрывком и написал стишок.
Пройти нельзя оставить… Запятую? Какое двусмысленное значение. Как ни верти, все равно жестоко. Меня пугало требование комментатора, будто на меня взвели дуло. Будто кто-то разгадал мой шифр. А вдруг ― и вправду разгадал?