― Я ее привел, ― сухо донесся голос Джека из-за моей спины.
В комнате было трое: Фокс, Нейманкопф и еще один, который пристально смотрел на меня, а я таращилась на него во все глаза от изумления. Черт возьми! Это же был Стивен! Тот самый, из издательства!
― Где же вы были? Я заволновался! ― Фокс округлил глаза, будто я маленький ребенок.
― Уснула.
За спиной услышала еле слышимый смешок. Обернулась. Джек стоял с непроницаемым лицом, его выдавали лишь блеск глаз и слегка поднятые уголки рта.
― Я уснула. Случайно. В ванной. Размякла от дождя, ― попыталась я неудачно отшутиться.
Фокс наигранно улыбнулся и произнес: «Бывает».
Затем приказал Джеку оставить нас. И начал кружить по кабинету, весело пересказывая, как в первые годы пребывания в этом мире постоянно засыпал в метро. Затем предложил выпить, Нейманкопф и Стивен согласились, я же продолжала молча сверлить Стивена взглядом.
― Ну, раз разговор у нас с тобой не клеится, перейдем сразу к делу! ― резко прервал мое молчание Фокс. ― А вина я тебе всё равно налью.
Я услышала, как мелодично позвякивали стаканы и бутылки. Затем Фокс, протягивая мне бокал, сказал:
― Судя по тому, как на него смотришь, думаю, ты его узнала. Стивен Ферн ― он же Терренс Руа, Ворон его Высочества, Рыцарь Королевского легиона Первой когорты собственной персоной. Джессика Романов ― она же Алексис Ардо. Хотя… Собственно, ты, Стивен, знал это.
Первое, что я сделала, отойдя от шока, ― выпила залпом то, что мне налили в стакан.
Ах, да. Это же эффект зловещей долины! Гипотеза о том, что робот или другой объект, выглядящий или действующий примерно как человек, вызывает неприязнь и отвращение у людей-наблюдателей.
Всё сотрется, ты устоишь
― Почему ты не сказал тогда?
― Я был на задании.
И снова молчание. Я бы хотела преувеличить, сказать, что это была вселенская тишина, мировая скорбь, громкое ничего. Но на самом деле, это было неловкое молчание, которое прерывалось лишь неуклюжими фразами. Уже будучи в спальне, лежа в кровати и спрятав лицо в руках, я вспоминала нашу встречу. Мечталось о былом, фантазировалось о горячем, желалось близкого, а вышло скомкано, глупо и нескладно.
― Так это ты Терренс Руа? Терри?
― Я… Но зови меня Стивен.
Ближе от этого признания не стал. Он всё так же отталкивал меня, как в первую встречу. Смазлив, холоден, отчужден. Твою мать! Он же читал мои дневники! Там были мои признания! Там был он! И это его не тронуло? Как? Как можно было выглядеть такой глыбой льда?
― Это ты украл мои дневники?
― Конечно же, не я.
Я соврала, что он был неэмоционален. В нем были чувства. И сильные! Вина ― он иногда склонял голову, тяжело вздыхая, понимая, что загнан в неприятную ситуацию. Злость ― безумно хотел прекратить эту встречу, но отлично держал себя в руках.
А мне хотелось заорать, ударить, применить силу. Был бы пистолет в руке, выстрелила бы ему в коленную чашечку, чтобы рухнул на этот мягкий цветастый ковер, чтобы стонал у моих ног, извиваясь на витиеватых орнаментах. Но почему? Откуда его вина? Откуда моя обида?
― Какое задание было у тебя?
― Я должен был выйти на тебя и изъять дневники. Но меня опередили.
― Я думала, это сделал ты. Даже следила за тобой.
На мгновение я увидела шок на его лице. Глаза округлились, зрачок расширился, после вдоха не последовал выдох, но он быстро справился с собой.
― И что же ты узнала?
― Ничего. Меня в тот день украли.
Я стояла и смотрела на него, пытаясь увидеть в столь чуждой оболочке следы моего Терри. Неужели мы так изменились?
― Ты другой…
― Ты тоже.
Первой сдалась именно я. Потому что не знала, что говорить, что делать. Я не могла справиться с обидой, да и его злой, замкнутый вид тоже не давал шансов на долгую беседу.