Знак выталкивает меня наружу. И снова ночь, резкий свежий воздух. Небо посветлело. Планета поворачивается к солнцу. Птицы начинают просыпаться. Но вокруг ― смерть.
― Пойдем, ― слышу грубый голос доктора. Что-то в его облике цепляет глаз.
Уже сейчас надо было догадаться, что не стоит верить ему, откуда у него взялась шарха с хлебом, почему он не знает назначение Колодезей, почему требует план, что выправка и походка у него не как у доктора. Но я слепа сейчас от горя. Это позже буду вспоминать детали и врубаться, что всё было не так, как он сказал. Что ОВС не знали деталей плана. Они действовали с воздуха, рассчитывая снести дома и уничтожить людей. Но не в домах и людях была сила этой деревни. Об этом знал настоящий доктор, а не этот нацистский ублюдок, прикинувшийся доктором Анимагии и Истории Энергии.
Я иду, оплакивая себя и Терри. Горько улыбаюсь себе и своей наивности. Ну неужели я могла хоть немного поверить, что мы выживем. Не вчера, так сейчас. Первым ушел Терри. Сколько я боялась этого! Но он верил в свои силы. Он отчего-то постоянно боялся за меня. Ведь и так всё было ясно! Осталось лишь похоронить его. А там сама уйду. Война заберет. Ноябрь превратит и меня в часть лесного мусора, валяющегося на земле.
― Вот, ― доктор указывает на что-то.
Впереди нас стоит каменный колодец, один из немногих уцелевших в поле. Раньше они тут были, как муравейники, на каждом шагу.
Я смотрю вперед и ничего не вижу.
― Где?
― За колодцем его кинули.
Я снова смотрю. Странно: хоть и не вижу, что скрывается за срубом, но не чувствую, что там тело. Была бы чуточку в себе, удивилась бы, что нет трупного запаха гниения, но в тот момент я даже не заметила эту явную деталь.
Я медленно подхожу к колодцу, ожидая увидеть темно-синюю форму Воронов с королевскими легионными нашивками и кистями, но тело все не показывалось. Под конец, когда я подошла вплотную, поняла, что тела нет.
― Здесь никого… ― я удивленно оборачиваюсь к доктору и вижу, как он целится в меня из моей же винтовки. Не успеваю что-либо произнести ― раздается выстрел, и пуля врезается в тело. Я хватаюсь там, где стало пронзительно больно. Сердце выдает пару громких ударов и замедляется, от боли заваливаюсь на край колодца. Доктор кидает винтовку и подлетает ко мне. Его лицо перекошено. Он разрывает на мне полы шинели. Звяканье и треск ― пуговицы и медальон отлетают. Я держусь за сердце ― пальцы заливает горячая кровь. Дышать невыносимо. Задыхаюсь. Сердце через боль медленно выдает последние толчки. Надо мной зарево нового дня. Руки доктора шарят по телуF .
― Где он? ― орет мой убийца. ― Где план, сука?
Он встряхивает меня и поднимает за грудки. От этого воздух в горле так ухает вниз, что не могу вздохнуть. Я, как рыба, открываю рот, пытаюсь протолкнуть в себя немного кислорода.
― Где план?
«План ― это я!» ― хочу сказать ему, но выдаю лишь первое слово, а затем темнота, толчок и падение. Последнее, что я вижу, ― кораллового цвета зарю.
Спящая красавица
С этого момента меня зовут Джессика.
Я очнулась в теле милой девочки пятнадцати лет, у которой до меня не было проблем с учебой, были замечательные родители и большой песочного цвета лабрадор Бой. До аварии, в которой она получила травму головы, Джессика жила обычной счастливой жизнью. До меня.
В книгах это называли реинкарнацией. Джессика умерла, а вместо нее пришла я, Алексис Ардо. Я будто заняла чужую жизнь. Мне было жалко моих новых родителей, потому что они не понимали, почему их дочь внезапно всё забыла, почему не знает элементарных вещей, говорит порой странные вещи, не бегает, не смеётся, не дружит больше со старыми подругами. Хотя, если честно, я старалась. Мне кажется, «мама» догадывалась о том, что происходит, но боялась это озвучить. А я боялась сказать, что настоящая Джессика мертва. Поэтому старалась изо всех сил, поддерживая миф о дочери. Но было невозможно не заметить, насколько изменился человек!
Двенадцать лет вела поиски и пришла к одному-единственному выводу: я оказалась в параллельной вселенной, кто-то сверху дал мне шанс. В этом мире нет Нимф и Анимагов, хотя со временем я поняла, что всё работает так же. «Эта вселенная куда более везучая, чем моя», ― думала я, листая учебники истории.